У неё уже ничего не болело, ссадины сошли с лица и со спины, и о происшедшем напоминала лишь раскуроченная стена за учительским столом да злополучная доска, приставленная к стене. Полина Юрьевна строго-настрого запретила её пока крепить. Обещала прислать какого-то уникального специалиста, который, как она выразилась, «уж прикрепит, так прикрепит». Ирина смеялась и отмахивалась, добрейший Василий Сергеевич предлагал свои услуги в нелёгком деле «присобачивания» доски, но Полина Юрьевна была неумолима:
— Нет, пусть делают специально обученные люди. И в других кабинетах перезакрепим, а то я так половину коллектива потеряю. Положит вас всех падающими досками. И что мне тогда делать прикажете?
Но пока специалист до них не доехал, и доска грустно стояла у стены, а Ирина гоняла от неё на переменах учеников — боялась, что она на них упадёт и накроет разом десяток. Так сказать, одним махом — десятерых прижимахом.
А дальше пошли такие дела, какие языкастая Ангелина Нарышкина ёмко характеризовала своим вариантом расхожей фразы, в её исполнении звучащим как «чем глубже в Сахару, тем ярче миражи».
Началось всё с того, что буквально на пятый день после возвращения пострадавшей Ирины на работу она, работа эта, едва не стала для неё круглосуточной.
Учительские заботы, в случае, если ими какое-то время пренебрегают, имеют тенденцию не рассасываться сами собой, а копиться как снежный ком, ведь если уроки за тебя проведут, то остальные дела никто не переделает. Болезнь болезнью, больничный лист больничным листом, а отчёты, планы, конспекты, классные журналы и прочую бумажную работу никто не отменял, и вернувшаяся в ряды коллег Ирина была вынуждена вечерами засиживаться у себя «в светёлке», как именовала её 408 кабинет Злата, чтобы наверстать упущенное.
В тот день дело клонилось к ночи, часы показывали уже почти десять часов, пора было и честь знать, тем более, что наконец-то была доделана работа, запланированная на этот вечер. Ирина собрала сумку, оделась, выключила свет в лаборантской и толкнула бедром входную дверь. Однако ничего не произошло. То есть дверь, вопреки ожиданиям и обычному своему поведению, открываться отказалась. Ирина толкнула ещё раз, бедро заныло, дверь задрожала, но снова не выпустила свою пленницу. Девушка прислушалась: в школе было тихо. Никакого копошения в коридоре, приглушённых смешков и прочих звуков, говорящих о том, что дети решили подшутить над припозднившейся учительницей и держат дверь с той стороны.
