Еще будучи маленькой, моя дочка сказала: «Как плохо без Матушки, иначе было бы все хорошо». Часто приходят мысли — вот, если бы была Матушка жива, то я бы все оставила и находилась только рядом с нею. А она, бедняжка, даже глаз не смыкала, постоянно молясь за нас грешных. Да что говорить, вот и сейчас, когда Мамочки давно уже нет, только чуть что, так и мчишься на могилку: «Мамочка, то плохо, и то, там болит, и операция неизбежна». Смотришь, и боли уже нет, и в операции необходимость отпала. Стоит лишь прижаться ко кресту и к самой могилке припасть и диву дивишься — болезнь оставляет тебя. Да еще маслицем из лампадки помажешь себя, да песочек с могилки приложишь к больному месту и ты исцелен. Сколько раз на себе все это испытывала! Да, летишь на могилку не просто так, а заранее уверен, что Мамочка поможет. К Мамочке ходила А., когда мы с ней встретились в Покровском монастыре она сказала, что на могилке уже дважды зажигалась сама лампадка. И это не удивительно. А как хорошо было находиться возле убогого Матушкиного жилища, которое, казалось, излучает свет и мир, а что значило посмотреть, просто посмотреть, в глаза милой старицы.
Зимой я была в таком тяжелом состоянии, боялась, что не хватит сил доехать до кладбища к могилке, но помощью и милостью Божией, добралась. Побывав на могилке, я с того дня стала поправляться, улучшились показатели анализов и это очевидно и ощутимо мгновенно. Матушка сама помогает, чтобы мы к ней ездили. Сколько раз так бывало: холодно, слякоть, дождь, а когда соберешься ехать к Матушке на могилку, и солнышко появится, и тишина, и дождь перестанет идти. Печется и ныне Матушка о нас, чтобы нам тепло и хорошо было возле нее. Сколько раз Матушка сама открывала мне дверь, в которую я еще не успевала постучать. Она всегда радовалась нашему приходу с детьми. «Ничего не приноси мне, только приходи», — сказала как-то, зная мое трудное материальное положение.
В день Христового Воскресения и Благовещения любила святая старица нести в храм большие букеты белых кал. Со среды Страстной седмицы и до Христового Воскресения она ничего не вкушала, как и в среду и в пятницу каждой недели. Такой праздник бывал на душе, когда мы с Матушкой бывали вдвоем. Вот что она рассказала: «Я маленький был, когда умерла мама. Но я всю ночь читал Псалтирь и не спал». «Молись за моих родителей», — попросила она и улыбнулась. «Я нищий, — продолжала она — дадут хлебушка ем, а нет — то и так был голодный». Что-то перевернулось тогда в моей душе и пронзило острой болью сердце. Может быть потому, что я тоже давно не имела родителей.
