На пажити Богоматери. Монахиня Алипия (Авдеева) | страница 12



Понимала матушка язык птиц, кур, котов. Сидели мы несколько человек в саду, а на деревьях и на крыше собралось много птиц. Они щебетали, свистели и чирикали. Матушка разговаривала с ними на непонятном мне мордовском языке. По поведению птиц было видно, что они понимали слова матушки. Рядом сидел, кот Охрим. Матушка по-русски обратилась к птицам: «Вот он сидит, а я не отвечаю, если ты попадешь ему в лапы, улетай». Птицы поднялись и улетели. Попросила Матушка меня убрать в курятнике. Курочки уже уселись на насест. Залезла я в курятник, стала чистить, а петух беспокоится: кричит, норовит меня клюнуть. Матушка, обращаясь к петуху, говорит ему: «Отойди, стань в сторону, не мешай». Петух покорно повиновался, перешел в угол и сидел спокойно, пока я наводила в его доме порядок.

47 лет Матушка не ела мяса.

В летнем саду, в присутствии нескольких человек Матушка рассказывала, что когда она сидела в тюрьме в общей камере, то все молилась. Неожиданно, совершенно беззвучно открылась дверь камеры, и вошел апостол Петр, и сказал ей: «Иди за мной». Также бесшумно двери закрылись. На глазах у всей охраны подошли к воротам, также бесшумно ворота открылись и когда вышли, сами закрылись. Закрываясь, щелкнул затвор. От этого щелчка Матушка как бы от сна очнулась, пришла в себя и увидела, что она на свободе. Апостол Петр сказал ей: «Беги!» И Матушка побежала. Бежала долго, почти всю ночь. Добежала до виноградника, упала под куст и уснула на свободе прямо, на земле.

Но наиболее тепло и благодарно вспоминаю я Матушку за спасение моего сына Сергея. Сказала как-то: «До 20 лет не возьмут в армию». Мы с мужем уже и думать об армии забыли. 11 мая отпраздновали 20-летие сына, а 12 пришли из военкомата и его забрали. Отправили служить на Дальний Восток. Прошел год его службы. Были мы с мужем у отца Трифиллия, а он и говорит: «Или гроб, или калека». Пошли мы к Матушке, а она кричит: «Едь к солдату, а то останется без ног». А у меня и денег нет, и на работе надо отпрашиваться, да и где искать эту часть, где сын служит, не знаю. Я только руками развожу, растерялась, за что хвататься не знаю. Снова иду к Матушке. «Едь к сыну, я тебе помогу!» Дала баночку мази какой-то, благословила на дорогу. Я как в тумане, ничего не соображаю: с одной стороны тревога за сына, а с другой, — как и куда ехать?

Где-то одолжили денег, кто-то помог взять билет на самолет. В таком тяжелом состоянии сажусь в самолет и через 9,5 часов оказываюсь на другом конце нашей планеты. Можно много рассказывать о добрых людях, встретившихся мне на пути: один военный помог мне взять билет на поезд, довез меня почти до самого городка, где располагалась часть. Другой военный встретил меня приветливо, сказал, что Сергея увезли в госпиталь, где ему будут удалять ногу, дал машину, чтобы мне быстрее доехать до госпиталя. Наверное, каждый поймет мое состояние. В госпитале меня пропустили к сыну. Он был в ужасном состоянии: голову пробили табуреткой, на ноге сквозная рана, загноилась кость. Вся нога черная, воспаленная, опухшая. Но свет не без добрых людей: опекала сына жена полковника, а сам полковник в госпитале сказал: «Чтобы этот солдат мне был здоров и с ногами». Матушкиной мазью намазала я сыну раны, завязала и, как Матушка велела, 3 дня не перевязывала и не открывала раны. Сын уснул и спал вдвое суток. Мазь при себе держать было нельзя, и я спрятала ее под кустом. На четвертый день стали делать перевязку, нога стала светлой, рана затянулась. Я хотела еще раз намазать Матушкиной мазью ногу, но баночка оказалась пуста, какой-то зверь вылезал, а может быть, просто не было уже необходимости ее применять, нога была спасена! Отслужив положенный срок, сын возвратился домой.