— Не нравилась она мне, Кара, — я гладил жену по растрёпанным волосам, прижимая к груди.
Мы лежали на ковре у камина в столовой. Понятное дело, что до спальни добираться даже никто не подумал. Во дворце вообще осталось мало мест, которые мы не опробовали.
— Ты её целовал в губы?
— Нет, — поспешно выпалил я. Вот это вопросы! Я помню, что ли? Я теперь вообще забыл всех, кто был до неё, как незначительные, блёклые эпизоды прошлой жизни.
Она уже не злилась, да и я не видел смысла в дальнейшем нагнетании, наоборот, мне хотелось говорить жене только то, что она хотела слышать.
— А я ни с кем кроме тебя не целовалась.
— Правда? — я невольно заулыбался.
— Клянусь!
Это знать было очень приятно и ценно. В такие редкие минуты душевной близости Кара иногда выдавала очень важные откровения, от которых становилось тепло на душе и хотелось летать. В том, что она моя избранная, я уже не сомневался, но самых главных слов о любви и дальнейшей совместной жизни мы избегали. Пока что у нас шло противостояние, которое определит роли в нашем союзе на всю оставшуюся вечность, и я отчаянно не хотел быть в ней подкаблучником.
* * *
К сожалению, моё желание не быть подкаблучником становилось практически неосуществимым, потому что с каждым днём я всё сильнее и сильнее влюблялся в свою жену. Она была как вихрь, ураган, страсть и такое жизнелюбие, что рядом с ней и предки бы встали из капсул, чтобы свершить подвиг в её честь, не то, что я.
Это всё меня очень удручало, потому что я начал бояться, что могу её потерять и внезапно стал одержимым: она уходила к родителям в особняк — я скучал; мне надо было допрашивать подозреваемых в заговоре, а я потирал брачный браслет, в надежде её почувствовать, вместо того, чтоб задавать вопросы. На светских мероприятиях я не выпускал её из виду и грозно взирал на всех, кто смотрел на мою жену. Такими темпами дойдёт до того, что я начну ревновать её к коту с бесовкой. Мрак.
Никто меня не предупреждал, что обрести избранную пару настолько изматывающе. Но я кремень. Показывать свою слабость жене я не собирался, поэтому каждое утро, взяв себя в руки, я прикидывался равнодушным и отправлялся решать проблемы Веливула. Кара тоже играла свою роль на «отлично» и не облегчала мне жизнь признанием в любви. Мы оба понимали, что долго так продолжаться не сможет и нам придётся открыться, но пока говорить о чувствах и сдавать свои позиции никто не хотел. Напряжение мы снимали в постели, а раздражение срывали на придворных. Дворец практически опустел после того, как Карашерриса устроила небольшое шоу в тронном зале.
