— Мам, можно я запечатлею сестричек на кадровик?
— А зачем? — мама насторожилась и, оторвав девчонок от груди, передала бесовкам.
— Для дроу. Ты наверняка знаешь, что мы с Миром должны их убедить в том, что на Веливуле с размножением всё нормально.
— Ох, дочка, я, конечно, против и твоего участия в этом деле, и использования моих малышек, как улики, но что поделать, если другого выхода нет?
— Значит, я сделаю снимки?
— А без них нельзя?
— Нет, но почему ты против?
— На Земле это — плохая примета показывать фотографии младенцев всем подряд.
— Мамуль, это предрассудки и суеверия, но у меня есть идея. Мне же нужен и Шасс для снимка, но его показывать дроу в естественном обличии опасно, поэтому я хочу его загримировать. Давай тогда и мелких раскрасим? Так тебе будет спокойнее?
— Хм, прекрасная идея! Это ты в академии научилась?
— Ага, в ней, — Лаки выпучил на меня глаза. Мда, чуть не спалилась.
Потом мы позвали Шасса и долго все гримировались, в итоге фотосессия прошла блестяще, и у меня получилась куча прекрасных снимков. Дроу будут удовлетворены. Шасса я загримировала так, чтоб подчеркнуть черты лица отца и замаскировать малейшие намёки на сходство с матерью. Шамирхар будет мною доволен.
— Детка, не хочешь поговорить? — спросила мама, когда бесовки унесли сестричек спать.
Вот никак её не увести от интересующей темы. Что за женщина? Придётся опять что-то придумывать.
— Хочу. Я соскучилась, мамуль.
— Ну, пойдём ко мне.
У мамы в доме был свой будуар, и никто не смел заходить туда без приглашения. Для меня всегда были праздником его посещения.
— Скажи мне, ты счастлива? — спросила мама, как только за нами закрылись двери.
— Не знаю, ма. И счастлива, и несчастна одновременно, — поведала я маме, присаживаясь на диванчик.
— Почему? Он тебя обижает?
— Нет! Ты что? Мир на это не способен, просто я боюсь, что он меня не любит.
— А ты его?
— Очень сильно люблю, с детства, ты же знаешь.
— Ворожейкина. Истинная Ворожейкина. В нашем роду всегда так.
— Расскажи мне про это подробно, — вот, может эта тема её отвлечёт. Мама любит понастальгировать.
— Я тебе это сто раз рассказывала. Давай-ка лучше о твоих сомнениях. Скажи мне честно, ты его как-то вынудила на этот контракт? Почему ты сомневаешься в его чувствах? — ну вот, не отвлекло, нужно что-то помощнее моей рефлексии и её желания поговорить о предках.
— Мам, а как думаешь, у меня может родиться ребёнок? — мама разом сбавила обороты.
— Я думаю — да. Но, дочь, давай сходим к Паррацельсу, он никому не расскажет, — о! вот это та тема. Она маму давно волнует. И она её прощупывает очень аккуратно, что бы меня не ранить.
