В детской, к своей радости, я обнаружила Лаки и Улю, которые, оказывается, видели, как Мир затащил меня в портал и долго нас искали по всему театру, пока не почувствовали, как межмировой рвёт пространство. Не зная, что и думать и сильно испугавшись, они перенеслись в родительский дом, чтоб, если что, просить помощи у отца. Хорошо, что к этому времени все уже были в усыпальнице и их никто не видел.
— И что теперь будет? — спросил Лаки, когда я без лишних подробностей описала случившееся.
— Не знаю! Сидите тихо в доме у родителей, я дам знак, как только что-то прояснится.
Всё это мы обсуждали, пока я тискала сестричек. Они такие потешные и совсем не капризные. Рядом с ними на душе стало гораздо легче.
— Кара, иди вниз. Шамирхар и отец подписали контракт на три месяца, и твоя пара тебя ждёт, — прервала идиллию вошедшая в детскую мама.
Три месяца! Не так уж и страшно, если рассудить, но вниз я спускалась как на казнь, а когда Мир протянул мне руку с многообещающей улыбкой, больше похожей на оскал, я поняла — жизнь моя была весёлой, но недолгой.
Вложила в его ладонь трепещущие пальцы, и мы, ни с кем не прощаясь, перенеслись в ту самую спальню, в которой всё и началось пять лет назад.
Мы стояли друг, напротив друга тяжело дыша и не решаясь заговорить. Мир был в бешенстве, я это понимала предельно ясно.
— Ну что, добилась своего? — первым нарушил молчание он, — готова теперь хлебать полной ложкой кашу, которую заварила?
Нет, я не готова, я не хотела так! Но как же мне теперь ему это доказать?
Я сделала шаг навстречу, молитвенно сложив руки на груди.
— Мир, прости, я не хотела, всё получилось случайно, я…
— Достаточно, Кара! Я не верю больше ни одному твоему слову. Я спустил тебе с рук прошлую выходку, но эту спускать не намерен.
— Я говорю правду! Я хотела тебя просто разыграть, — зря я старалась, он оставался глухим к моим словам. Я читала это в его глазах.
— Лживая, изворотливая, развратная дрянь, вот ты кто, Карашерриса! Прекрати уже играть свою роль, ты не на сцене, и зрителей тут нет! Хотела секса со мной? Раздевайся. Я тебе устрою такое жаркое порево, что на всю жизнь запомнишь.
Праотец, помилуй! У меня волосы на голове зашевелились от ужаса. Ведь он был совершенно серьёзен сейчас. Он не шутил и не пугал.
— Не смей! Я всё расскажу родителям! — жалкая попытка напугать Шамирхара результата не принесла.
— Серьёзно? — он принялся стягивать с себя рубашку, — прямо-таки всё-всё? Ну давай! Начни со своего дня рождения. Они очень обрадуются, узнав какую дочь вырастили.
