Девочки выбрали по салатику, мясо в горшочках и чего-нибудь попить. Спросил Мишу, будет он чего-нибудь попить, как там у вас в смысле режима? Он подумал и махнул рукой, немного можно, ну и отлично, бутылку коньяку нам и шампанское женщинам. Вот только домой я вас не смогу отвезти, добавил я, а и ладно, сказало большинство, доберемся как-нибудь и без твоей помощи. И началось веселье…
- А вот скажи, Мишаня, кто у вас там старший в вашей тройке-то знаменитой? Рулит кто?
Мишаня сказал, что ясен пень Скворцов, он и по возрасту самый старший, и по уму наверно тоже.
- А я вот слышал, ты в ЦСКА в прошлом сезоне играл?
- Ну играл, в армию туда забрали, и чо?
- Что же не остался-то? Приглашали поди, а деньги там совсем другие…
- Понимаешь, Сережа, - задумчиво ответил он, - не все деньгами измеряется.
- Правильно, - соглашался я, - деньгами не все, но большими деньгами наверно почти все… когда следующий раз в Канаду-то поедешь?
- Когда позовут, тогда и поеду. Кстати про ЦСКА, у нас с ними игра во вторник, приходите все вместе, я контрамарки закажу.
Все дружно сказали, что непременно и обязательно.
- Да что мы все про меня да про меня, - продолжил Миша, - давайте про вас, что-то я не встречал до сих пор первокурсников с собственными машинами, которые червонцами кидаются.
- Скоро увидишь, Мишаня, есть у меня такое предчувствие, что начинаются серьезные перемены, после которых первокурсники с машинами детским садом покажутся…
И пока таким образом весело препирались, мой взгляд вдруг зацепился за смутно знакомое лицо за столиком в углу, там сидел маленький лысоватый мужчина со спутницей моложе его раза в два и вяло клевал что-то из своей тарелки.
- Анюта, - толкнул я ее в бок, - тебе никого этот вон товарищ не напоминает?
И я осторожно кивнул в ту сторону.
- Иди ты, - выдохнула Анюта, - неужто сам Евстигнеев?
- Походу он, - согласился я, - давай проставимся что ли.
И я подозвал официанта и попросил его передать бутылку коньяку вооон тому товарищу в углу. - Какой коньяк желаете передать? – спросил официант. – А что, разные есть? – Конечно, есть грузинский за 15 и Белый аист за 18. – Тогда Белый аист.
Через минуту коньяк был на столе у него, он спросил что-то у официанта, тот кивнул в сторону нашего столика, тогда Евгений Александрович встал и подошел к нам.
- Кто это тут коньяками разбрасывается? – строго спросил он.
- Аз езм, - встал из-за стола я, - это моя идея, не судите строго, просто это был знак уважения к великому русскому артисту.
