Корабль не вытаскивали на берег: завтра отплывать рано.
Развели огонь и заварили кашу с мясом. Пустили по кругу рог с пивом, Гуннар помянул словом скальда павших в битве: и смелых ирландцев, и победивших викингов.
Рабов тоже накормили, позволили вымыться, чтобы на торгу в Бирке те выглядели повеселее. Затем викинги расставили стражей и улеглись, кто где; устали до того, что никто не лез к новым девкам.
А поговорить с закованным пленником хевдинг так и не успел за всем этим. Порадовался только, что никакой болезни не случилось в Ирландии, значит, им тоже хворь не угрожает.
Но почему же тогда кнорр побежал через бурное Северное Море, не дожидаясь весны?
Хевдинг проснулся заполночь; такое случалось. Поднялся, протер глаза.
Светила нарождающаяся луна. Кормщик Харальд ворошил потухший костер – то ли хотел согреться, то ли тосковал о погибшем сыне. Богатырь Ярицлейв промывал соленой водой порез на левой руке: щиплет не беда, беда, коли дергать станет!
Закованный пленник тоже не спал. Сидел против огня, и смотрел на Харальда угрюмо, как и тот на пленника; вот потому-то проснувшийся Гуннар и предложил отдать загадочного молодца Ньерду, отчасти в шутку, и Харальд-кормщик ответил, как он всегда отвечал, то ли всерьез, то ли нет.
Пленник же рассмеялся коротко – по всей видимости, знал язык и понял уготованную судьбу, только вот не испугался той судьбы совсем нисколечко.
Гуннар умылся и оглядел стан: все спали. Никто не теребил новых рабынь, стража исправно ходила дозором. Хевдинг воротился к разгорающемуся костру и отхлебнул жидкой каши из казана.
Харальд кивнул на пленника:
– Почему ты пощадил его? Я же видел, что ты хотел убрать помеху прямо там – что удержало твою руку?
Гуннар нашарил в кошеле ключ, снятый с пояса старшего ирландца.
– Обещаешь не причинять нам вреда, если сниму цепи?
– Христом-богом клянусь! – выговор у пленника оказался чистый, ни в словенскую мягкость, ни в отрывистый лай саксов, ни в ютскую длинноту, ни в галльский распев. Обычная северная речь, но вот не северянин вовсе, чутье Плохого Скальда еще не подводило.
Тогда Гуннар вогнал ключ в холодную колодку, провернул. Снял кандалы, взвесил на руке: вместе с обрывком цепи можно перековать на хороший топор. А если так, то и подарить не зазорно.
Хевдинг отошел на морскую сторону и могучим размахом зашвырнул кандалы в воду:
– Вана-Ньерд! Возьми это драгоценное железо и пропусти нас по Лебединой Дороге!
После чего вернулся к огню и обратился к Харальду:
