Мэтр Блазен, держа масляный светильник, вышел в зал. Следом осторожно спустился шевалье. Страшный рыцарь вытянулся во весь рост на полу, и только сейчас все увидели, насколько он громаден. Шлем, сорванный о притолоку двери, откатился. Замерцали, разгорелись десять свечей, собранные мэтром Блазеном. Французы перекрестились.
Во Франции, Англии, в германских княжествах, в холодной Швеции… Даже в стране схизматиков и то – белые люди. В Заморье живут смуглые сарацины. Они рассказывают сказки о черных людях, живущих в Африке. И о желтых людях, живущих в стране Катай, еще дальше на восток.
Но никто даже не рассказывал сказок и никогда не слышал о красных людях!
– Вот что творит с человеком проказа…
Мэтр Блазен услыхал и бесстрашно дернул упавшего за ухо, постучал по татуированному на бритой голове кресту:
– Нету в нем никакой проказы. Я общался с ним несколько лет. Он пришел таким, и всегда остается таким. Бог весть, из какого пекла он вылез, а уж проказы в нем ни золотника.
На улице забухали сапоги, подбежал сержант:
– Господин, мы взяли обеих девок. При них мы нашли вот что!
Упавший рыцарь оказался позабыт. На стол сержант осторожно поставил большой ларец, не меньше фута в ширину и высоту, как бы не два фута в длину. Вырезанный на крышке ларца герб тамплиеров никого не удивил. Со слов мэтра Блазена, лазутчик и пришел в Париж затем, чтобы пролезть в Тампль. Где в старом-старом тайнике забрать вот это.
Ковчег Завета Господня.
Герб тамплиеров – красный крест в черно-белом поле – слабо светился на крышке ларца.
Светился?
Поправка: подлинный ковчег Завета Господня. Сокровищница мудрости Божьей, источник процветания и могущества тамплиеров.
– Однако, его еще нужно доставить в университет сквозь набитый годонами город… – Шевалье отошел раздать приказы. Вернулся к упавшему и взял из его ладони волшебное оружие.
Меч как меч. Простой треугольный клинок. На ощупь никакой сверхъестественной остроты. Перекрестие, рукоять без украшений. Шевалье повертел меч в руках, поднял. Хмыкнул.
Тут лежащий шевельнулся, попытался опереться на руки – и снова упал. Отпрянувшие французы перекрестились и забормотали молитву. Лазарит же просипел:
– Напрасно стараешься, французишка. Это у вас тут закон служит сильному, а не правому. Сила же царствия небесного в правде. Мой меч не поможет вам ничем.
– Сир Неизвестный, – шевалье коротко поклонился. – Вы враг моего короля. Однако, ваша верность и храбрость вызывают во мне чувство искреннего уважения. Скажите мне свое имя. Пусть мы по разные стороны, но мы оба христиане. Обещаю вам, что похороню вас, как подобает рыцарю.
