Нож вошел чуть поглубже, и Каэм поморщился.
— Я знаю, что это сделал ты, — прошипел Нездешний.
— Может, поговорим?
— Поговорим о двадцати четырех тысячах золотом.
— Согласен.
С этими словами Каэм извернулся и рукой сшиб Нездешнего с кровати. Внезапность нападения ошеломила его — он вскочил и оказался лицом к лицу с жилистым воеводой, который успел выхватить меч из ножен, висевших на столбике.
— Стареешь, Нездешний, — сказал Каэм. Дверь распахнулась, вбежал молодой человек с луком и наложенной на тетиву стрелой.
Нездешний взмахнул рукой, и юноша упал с черным ножом в горле. Перескочив через труп, Нездешний бросился к двери.
— За это ты умрешь! — закричал Каэм. — Слышишь меня? Ты умрешь!
Сбегая по широкой лестнице, Нездешний слышал за собой рыдания: убитый был единственным сыном Каэма.
И теперь вагрийцы охотятся за его убийцей.
Нездешний завернулся в одеяла и сел, прислонясь спиной к камню. Вскоре он услышал, как подходит старик, шурша грубыми одеждами в высокой траве.
— Можно посидеть с тобой?
— Сделай милость.
— Красивая ночь, правда?
— Почем ты знаешь? Ты ведь слеп.
— Воздух свеж и прохладен, а тишина, словно маска или плащ, скрывает под собой самую разнообразную жизнь. Там, направо, сидит заяц, недоумевая, зачем двое людей подошли так близко к его норе. Налево затаилась, выслеживая зайца, лиса — самка, судя по запаху. А над головой летают летучие мыши, любуясь ночью так же, как я.
— Слишком уж она светлая на мой вкус.
— Быть дичью всегда тяжело.
— Я так и думал, что ты знаешь.
— О чем? О том, каково быть дичью, или о том, что Черное Братство ищет тебя?
— И о том и о другом. Впрочем, все равно.
— Ты был прав, Нездешний. Я здесь не случайно. Я искал тебя. Так, может быть, бросим вилять?
— Как скажешь.
— У меня к тебе послание.
— От кого?
— Я не уполномочен говорить об этом — объяснение заняло бы слишком много времени. У меня нет столько в запасе. Скажем так: тебе дается случай искупить свои грехи.
— Очень мило — но мне нечего искупать.
— Как знаешь. Я не хочу с тобой спорить. Скоро ты доберешься до стана Эгеля и найдешь там расшатанную, обреченную на поражение армию. Ты мог бы им помочь.
— Ты что, рехнулся, старик? Эгеля уже ничто не спасет.
— Я не сказал “спасти”. Я сказал “помочь”.
— Что пользы помогать покойнику?
— А что пользы тебе было спасать священника?
— Это была прихоть, черт возьми! И я еще не скоро позволю себе нечто подобное.
— Почему ты сердишься?
Нездешний невесело хмыкнул в ответ.
