— Снова он гуляет один? — Йонат опустился на траву рядом с Сарваем, заложив руки под голову и вытянувшись во всю длину своего костлявого тела.
— Ему надо подумать, — ответил Сарвай.
— Ага. Пусть подумает, как провести нас через надирские земли. Скултик мне опостылел.
— Не тебе одному. Но я не вижу никакой пользы в том, чтобы идти на север. Вместо вагрийцев нам придется сражаться с надирами, только и всего.
— Там у нас по крайней мере будет шанс. — Йонат почесал свою бороденку. — Вот послушали бы они нас в прошлом году, не попали бы мы в такой переплет.
— Но они не послушали, — устало бросил Сарвай.
— Чертовы придворные! Псы прямо-таки окажут нам услугу, если перебьют этих сукиных сынов. — Смотри не скажи этого при Геллане — он потерял много друзей в Скодии и Дренане.
— Мы тоже потеряли друзей! — рявкнул Йонат, — и нашим потерям еще не конец. Долго ли Эгель намерен держать нас в этом проклятом лесу?
— Я не знаю, Йонат, и Геллан не знает. Сомневаюсь, знает ли это сам Эгель.
— Нам бы ударить на север, через Гульготир, и прорваться к восточным портам. Я не возражал бы остаться в Венгрии. Там всегда тепло и полно женщин. Мы могли бы наняться к кому-нибудь на службу.
— Да, — согласился Сарвай, слишком усталый, чтобы спорить. Он не мог взять в толк, зачем Геллан поставил Йоната командовать четвертью сотни — этот парень насквозь пропитан желчью.
Однако он был прав — это и бесило Сарвая. Когда стало известно, что Ниаллад намерен набирать армию из ополченцев, весь Легион восстал против этого замысла. Все указывало на то, что вагрийцы готовят вторжение, — Ниаллад же уверял, что вагрийцы сами боятся сильной дренайской армии, а его решение обеспечит прочный мир и оживление в торговле.
— Изжарить бы этого ублюдка на костре, — сказал Йонат.
— О ком это ты?
— О короле, да сгноят боги его душу! Говорят, будто его убил какой-то наемник, — а его бы в цепях протащить через всю империю, чтобы видел, к чему привела его глупость.
— Он сделал это из лучших побуждений.
— Как же, из лучших! Деньги он хотел сберечь за наш счет, вот что. Если и есть что хорошее в этой войне, так это то, что всех благородных господ перебьют до последнего.
— Но ведь и Геллан тоже дворянин.
— Ну и что?
— Его ты тоже ненавидишь?
— Он ничем не лучше остальных, — А я думал, он тебе нравится.
— Что ж, офицер он неплохой... Мягковат, правда. Но в глубине души и он смотрит на вас сверху вниз.
— Никогда за ним этого не замечал.
— А ты присмотрись повнимательнее. В рощу галопом влетел всадник, и люди схватились за мечи. Это был их разведчик, Капра. Геллан вышел к нему из-за деревьев. — Ну, что там, на востоке?
