Дренайский цикл. Книги 1-11 | страница 11
— Это так, но...
— Никаких “но”. Без помощи нам не выжить. По-твоему, бросить нас в беде не значит причинить зло?
— Женщина, у тебя язык как бритва. Я ничего тебе не должен, а у тебя нет права придираться ко мне.
— Я к тебе не придираюсь. Это означало бы, что я надеюсь тебя исправить. Я же презираю тебя и тебе подобных. Оставь меня в покое, проклятый!
Дардалион сидел с детьми, пока они не уснули, а после возложил руку на лоб каждому поочередно и произнес шепотом молитву Мира. Девочки лежали, обнявшись, под одним одеялом, а Кулас вытянулся рядом, положив голову на руки. Священник завершил молитву и откинулся назад, обессиленный. Одежда Нездешнего, которую он носил, почему-то мешала ему сосредоточиться. Неясные картины боли, вызываемые ею, теперь смягчились, но все-таки затрудняли ему путь к Истоку.
Отдаленный крик вернул его к настоящему. Где-то там, во мраке, страдала еще чья-то душа.
Священник содрогнулся и подошел к костру, где в одиночестве сидела Даниаль. Нездешний ушел.
— Я оскорбила его, — сказала Даниаль. — Но он такой холодный, такой жестокий — как раз по нынешним временам.
— Да, он таков, — согласился Дардалион, — зато он способен доставить нас в безопасное место.
— Я знаю. Как ты думаешь, он вернется?
— Думаю, что да. Ты сама-то откуда?
— Трудно сказать, — пожала плечами она. — Родилась я в Дренане.
— Славный город. Там много библиотек.
— Да.
— Расскажи, как играла на сцене.
— Откуда ты... ах да, от Истока ведь ничего не скроешь.
— Все намного проще, Даниаль. Мне об этом рассказали дети — ты говорила им, что представляла “Дух Цирцеи” перед королем Ниалладом.
— Я играла шестую дочь, и моя роль состояла из трех строчек, — улыбнулась она. — Но впечатление у меня осталось незабываемое. Говорят, что король мертв — изменники убили его.
— Я тоже слышал. Но не будем думать о печальном. Ночь ясна, звезды сияют, и дети видят сладкие сны. Смерть и отчаяние никуда не денутся до завтра.
— Я не могу не думать об этом. Судьба так жестока. Того и гляди из-за деревьев появятся всадники, и весь этот ужас начнется снова. Знаешь ли ты, что до Дельнохских гор, где стоит с армией Эгель, двести миль пути?
— Знаю.
— Ты будешь драться за нас? Или отойдешь в сторону и дашь нас убить?
— Я не воин, Даниаль, — но в сторону не уйду и останусь с вами.
— Ну а твой друг будет драться?
— Да. Это все, что он умеет.
— Он убийца, — сказала Даниаль, кутаясь в одеяло. — Он ничем не отличается от наемников или вагрийцев. И все-таки я надеюсь, что он вернется, — странно, правда?