Исымбей смотрел на друзей совершенно пустыми глазами, потом обхватил руками голову и заорал.
– Сука! Тварь! – выкрикивал он сорванным голосом. – Я тебя найду и пополам порву! Шкуру сдеру и чучело набью! Я тебе вырву глаза и трахну в обе глазницы, мразь! Я на тебе спляшу, и ты просрёшься своими потрохами!
Он развернулся и неверной походкой обкурившегося пошёл прочь.
– Исымбей! – окликнул его Йилтош.
Исымбей обернулся.
– Иси, подожди, мы с тобой! – крикнул Залмун.
– Вы мне оба в хер не упёрлись! – отозвался Исымбей. – Валите! Куда хотите! Домой идите! А я буду искать эту тварь!
– Пошли, Залмун! – тихо сказал Йилтош.
– Обратно? Там… там страшно! – признался Залмун. – Темно! И кто-то в спину дышит…
– А если она за нами сюда придёт?
Залмун задумался.
– Пошли. Только быстро. Когда останавливаешься – страшно очень. Я, если бы не остановился, давно бы убежал.
Спускаться было почему-то ещё труднее, чем подниматься. Они замирали при каждом шорохе – но это лишь ветер гонял мусор по коридорам давно пустующего, одичавшего дома. То и дело им казалось, что они слышат лёгкий топоток, и тогда они стремглав летели вниз, пока кто-то – чаще всего Йилтош – не падал и не расшибал ногу.
Стена выросла перед ними неожиданно. Они выбежали на этаж, обошли чёрный провал в четырёхугольном столбе, но вместо лестницы там была стена.
Потолкались – стена стояла прочно. Прочнее, чем многие стены в этом доме.
– Водит!.. – сквозь слёзы проговорил Залмун.
– Как?.. – спросил Йилтош.
– Она нас водит… Она же из Этих… из Доброго Народа… Она нас не выпустит!
Дикий крик, донёсшийся откуда-то поблизости, был ему ответом.
– Это Исымбей! – выдохнул Залмун. – Она на него напала!
– Надо ему помочь, да? – спросил Йилтош.
– Ага!
Они бросились на крик. Исымбей кричал, что убьёт её – значит, он был ещё жив. Но в его голосе слышалась боль и отчаяние, и это было страшно.
Они скоро нашли его. Исымбей стоял посреди сумрачного коридора и размахивал руками вокруг, будто отгонял мух или дрался с невидимками.
– Иси, мы здесь! – крикнул Залмун. Ему пришлось крикнуть это несколько раз, потому что Исымбей размахивал руками и орал что-то уже совсем неразборчивое, хотя они уже стояли перед ним.
– Он без глаз! – взвизгнул Йилтош.
Исымбей упал на колени и рыдающе захохотал. На месте глаз у него зияли пустые провалы. Вечная Тьма насмешливо смотрела из бывших глаз парня, и это было так жутко, что Залмун и Йилтош, не сговариваясь, бросились бежать.
Спустя вечность Залмун сидел возле нагромождения глыб, где лежало тело Гаджифа, и безмятежно улыбался. Он ничего не помнил и ничего не боялся. Он не помнил, как по приказу Прекрасной Светлой Госпожи высосал глаза у Йилтоша, а потом то же самое проделал с покалеченным Мафекжином. Он не помнил, кто такие Йилтош и Мафекжин, он и своё имя забыл, но помнил чудесный вкус живых глаз. И он хотел почувствовать его ещё.
