— Это не нора, это мой дом, я нашёл эту пещеру в прошлом году, она тогда была меньше размером почти вдвое, пришлось поработать, чтобы расширить. Место хорошее, дым от костра ветром уносит в море, свет тоже не заметить и от города недалеко. Вот хлеб и сыр, вода в бочке, жуйте и уходите, не хочу, чтобы вас на рассвете увидели выходящими отсюда.
— Шпашибо, — Сол вгрызался в кусок твёрдого сыра, предварительно забросив в рот кусочек хлеба. — Мошет деньгами вошмёшь?
— Нет, мне уж лучше что-нибудь съедобное подбросишь, покупать у меня получается не очень хорошо, да и подозрительно, когда у такого человека как я есть деньги, — Тэкито отказался от денег, хотя у него самого они были, и он что-то время от времени всё-таки что-то да покупал. Одежду они все старались купать, украденную вещь мог узнать владелец, а честно купленная гарантировала безопасность, относительную, но безопасность. Городская стража почти всех воришек в городе знала в лицо, и одежда их спасти от ареста не могла, даже честно купленная в одной из городских лавок. Это касалось только тех воришек, кто попадался страже и уже побывал в тюрьме. Братьям Васкес и Тэкито удалось избежать такого счастья как тюремная камера. По городу они могли ходить спокойно, не опасаясь быть арестованными, но старались делать это как можно реже, разумеется, днём. Ночью каждый из них чувствовал себя почти хозяином города и мог попасть куда угодно.
— Оружейная лавка Хьюго ваша работа?
— Нет, нас этой ночью в городе не было, мы рыбачили.
— В шторм? Да, вы ребята совсем спятили, если не врёте!
— Нет, не врём, рискнули, как уже догадываешься, не удачно у нас всё прошло, чуть не утонули. Лодку Пако жалко, брали с возвратом, а получилось не красиво, расстроился старик пропаже, наверное.
— Это вряд ли, помер он сегодня, так что, и возвращать-то её уже некому, семьи то у него не было.
— Жаль дядю Пако, надеюсь, он попадёт в рай, всё-таки хорошего в нём было больше, чем плохого, — Сол проглотил последний кусочек сыра и запил водой. Херман тоже дожевал и, зачерпнув воды из бочонка, посмотрел на брата. Сол пил, не отрываясь от большой кружки, пока не выпил всё, но одной ему показалось мало, и он таким же образом опустошил ещё одну. Херман осилил лишь половину кружки, больше в его желудок просто не влезло.
— Ну, мы пошли, — Сол встал и похлопал себя по животу, — вечером увидимся, долг верну.
— Сюда не приходите, встретимся в порту, сам к вам подойду, искать меня не нужно.
