Рип выглядел удивленным:
- Что ты имеешь в виду? Ты что-то вроде… то есть, хотел спросить, ты работаешь официально?
Диас не ответил на вопрос.
- Оставайся в отеле. Не общайся с женой, ты сейчас слишком возбужден. Не заставляй ее пуститься в бега. Если она сбежит, мне придется последовать за ней.
Рип видел, что случается с теми, кого преследует Диас, и вздрогнул.
После Диас не обращал на него внимания, усадив Миллу на пассажирское сидение внедорожника и молча уехав. Рип некоторое время провожал их взглядом, различные варианты развития событий мелькали у него в голове, но ни одного приятного. Он думал о Сюзанне. Затем уронил голову на руль и зарыдал.
В голове Миллы смешалось столько различных эмоций, что она не могла определить ни одну из них. Было все: облегчение и сожаление, ликование и печаль, досада и жестокое ощущение удовлетворения. Она откинула голову и наблюдала, как в головокружительной последовательности появлялись и исчезали ночные фонари. Часы на панели приборов показывали только одиннадцать вечера, хотя она была абсолютно уверена, что уже почти рассвет.
Сегодня ночью увидела собственными глазами то, что всегда подозревала в поведении Диаса – с самого первого момента, когда он сбил ее с ног и угрожал свернуть шею. Разрушение, на которое он был способен, поистине пугающе, но она не боялась. Он использовал эти черты своего характера, превращал их в оружие против врагов, отбросов общества, которые не соблюдали законы и причиняли ущерб другим. Он побеждал, будучи еще более жестоким, более безжалостным. Что он не делал, так это – не использовал эту силу против людей, которых считал невиновными. Никогда. Милла чувствовала себя в безопасности рядом с ним, словно находилась посреди полицейского отдела.
- Спасибо тебе, - сказала она.
- За что?
- За помощь.
Она не знала, смогла ли бы завершить это дело без него. Когда Павин начал извергать свой яд, Диас просто обнял Миллу, и они нажали на курок вместе, его рука поддержала ее руку, его палец добавил силы ее пальцу. Ей было стыдно, что она сама не смогла это сделать, но чувствовала облегчение, что ей не пришлось совершать это самостоятельно.
- Ты сама это сделала, – сказал он с полной уверенностью. – Я просто не хотел, чтобы ты услышала дальше то, что тот ублюдок собирался сказать.
- Думаешь, он врал? - Милла закрыла глаза, потому что те грязные слова заставили ее сердце сжаться от леденящего ужаса.
- Он не в курсе, что случается ни с одним из младенцев, просто хотел ранить тебя словами.
