Дверь за ней захлопнулась, и Кассандра перевела дух. Она думала, что говорить с Юргеном теперь станет легче, но всё оказалось не так — присутствие этого мачо давило на неё, пробуждая во всём теле какие-то несвойственные ей обычно инстинкты, желание заискивающе улыбаться и выполнять любые прихоти.
Кассандра стиснула кулаки.
— Ну, — Юрген вытащил руки из карманов и скрестил их на груди.
— Вы намерены жениться на мне или нет?
Юрген поднял бровь.
— Мне слишком часто задают этот вопрос.
Кассандра со свистом выпустила воздух через нос.
— Мне всё равно, — сказала она, хотя сердце свело судорогой, — как часто вам задают этот вопрос. Сейчас его вам задаю я.
Юрген потер переносицу, пытаясь отыскать какой-нибудь выход из ситуации, но в итоге вынужден был ответить:
— Да.
— Хорошо. Значит, хотите вы того или нет, вы будете участвовать со мной в церемонии посвящения.
И тут Юрген был вынужден признать:
— Я планирую это сделать, — но тут же добавил: — Иначе меня не поймёт отец.
Кассандра решительно шагнула вперёд и развела в стороны его локти. Затем одну кисть Юргена опустила себе на талию, а другую положила на плечо.
— Значит, вам лучше отрепетировать церемонию со мной.
Она сказала это ещё холодно, как и собиралась провести этот разговор, и секундой раньше точно знала, что закончит фразу словами: «А потом мы с вами можем расстаться и не видеться больше никогда», — но едва её тело ощутило жар тела Юргена, все слова выветрились из головы. Сердце застучало бешено, забилось, как птица в клетке, и дышать стало тяжело, а весь мир застлал аромат сандала, смешанного с природным мускусным запахом мужчины.
Там, в школе со смежным обучением, где она в последний раз видела парней, они были резкими и неприятными. Прикосновения их были грубыми и болезненными, а лица казались уродливыми и раздражающими.
От близости Юргена Кассандре захотелось растаять и стечь на пол ручейком, повиснуть в его руках и уронить голову на сильное плечо. Кассандра не могла понять, что означают эти чувства, так внезапно затопившие её мир целиком. Она подняла глаза, силясь сосредоточиться на лице Юргена, наискось пересечённом шрамом — Кассандра отлично помнила, откуда взялся этот шрам, хоть и не видела ещё тогда Юргена живьём. Когда в газеты просочилась новость об аварии и о том, что молодой Розенкрейцер попал в неё и, возможно, будет изуродован навсегда, сердце Касандры сжималось, и она едва не плакала от обиды за это красивое лицо.
