Хожу по комнате туда-сюда, чуть не задевая мебель. Номер вдруг начинает казаться крошечным и тесным. Я то и дело бросаю взгляд на кровать, он она даже не меняет позы. И хуже всего становится от того, что я начинаю думать о ее муженьке. Я провожу параллели и вспоминаю, какой послушной и затравленной она была рядом с ним.
Вот как сейчас.
Даже хуже.
— Да, сейчас, — отзываюсь на стук в дверь и принимаю заказ.
Указываю на столик в гостиной, а потом достаю из бумажника чаевые и провожаю высокого парня с позолоченным бейджиком отеля за порог. Есть не хочется вообще, даже приятный запах не может ничего поделать. Я решительным шагом миную гостиную и возвращаюсь к Ангелу.
Сажусь рядом с ней и некоторое время молчу, прислушиваясь к ее ровному дыханию. Она как будто спит, хотя глаза открыты.
— Ты в моей майке, — произношу первое, что приходит в голову, чтобы растормошить ее. — Слышишь?
— Она тебе нужна? Снять?
Она опускает ладони вниз и подцепляет край майки, но я останавливаю ее, накрывая ее руки своими. Ангел лишь прикрывает глаза и поворачивает голову сильнее, пряча лицо в подушку.
— Ты бы давно ее сняла, если бы я был тебе противен.
Провожу ладонью по ее плечу и борюсь с диким желанием лечь рядом и смять ее в тесных объятиях.
— Ты мне не противен, — произносит она после паузы. — В этом и проблема, Ник.
— То есть?
— Ты ведешь себя, как мудак, а я все равно хочу тебя. Кончаю с тобой, как шлюха, которой нравится, что об нее вытирают ноги.
— Бля, Ангел…
— Хотя почему “как”? — она коротко и нервно смеется, чем полосует меня прямо по сердцу. — Может, я поэтому и кончаю, потому что знаю, что ты заплатил за меня. Муж тоже в каком-то смысле купил меня. Он богат и успешен, я боялась уйти от него и научилась отключаться в кровати. Даже убеждала себя, что мне нравится.
— Не говори о нем.
— Хорошо, не буду. Приказывай, Ник, приказывай… Ты прав, со мной надо грубо. Как с вещью. Я это люблю.
Она вновь усмехается и закапывается лицом в подушку полностью. Ее плечи коротко вздрагивают.
Охуенно, блять!
Я смотрю на то, как она уткнулась лицом в подушку и плачет. Тихо, почти беззвучно, но это только сильнее режет по нервам. Я выхожу на балкон и пытаюсь взять себя в руки, понимая что зашел слишком далеко. Явно же перегнул, хотя точно не понимаю, что за черт происходит. Еще вчера она ненавидела меня, и ей были противны мои прикосновения. Потом она стонала и ей точно было хорошо, а сегодня… говорит, что противна сама себе.
