— Все нормально, — Данил касается губами лба малыша и констатирует: — кажется, он уже не горячий.
Быстро встала и подошла к ним. Потрогала сына… действительно. Температуры нет, лобик холодный.
— Такое бывает? — как-то растерянно пробормотала я. — Можешь положить его в кроватку, — Мишка спал, хотя до этого вел себя беспокойно и нервно.
Это все было неправильно.
И его присутствие здесь, и моя реакция на него и то, что как пристально он на меня смотрел. Как положил малыша, подошел ко мне, коснулся плеча, шеи, как провел рукой по щеке, глядя в глаза. Я должна была его оттолкнуть. Сказать, что замужем и люблю Игоря, а его касания, помощь и вообще он сам, мне не нужны.
Я много чего должна была сделать, но вместо «должна» сделала то, чего хотела. Шагнула в его сторону, приподнялась на цыпочки и, не разрывая зрительного контакта, коснулась губами его губ.
Я не хотел никуда ехать и никому помогать. Осточертело, что во мне все видят надежного парня, готового прийти на выручку. Не в этот раз.
И да, я честно держался.
Минуты три.
Потом чертыхнулся, сел за руль и погнал в сторону ее дома. Какая-то чуйка подсказала, что она по пустякам звонить не будет, что что-то случилось, и я просто должен поехать.
Видеть ее зареванную — выше моих сил.
Не знаю, какого хера происходит, но она мне так дорога. Наверное, я слишком мал и это инстинктивное желание помочь, оберегать от мудака, который достался ей в мужья.
Или воспитание, данное мамой. Я не разбираюсь, потому что рядом с ней теряюсь где-то во времени и пространстве. Все происходит настолько быстро, что я даже не успеваю заметить декорации.
Ее поцелуй стал совершенной неожиданностью. Как резкая вспышка молнии в солнечный день. Она слабо мазнула по губам своими и тут же отошла, отвернулась и сделала вид, что изучает обои. Шаг за грань я преодолеваю в секунду.
Хватаю ее за руку, разворачиваю, обвиваю ее талию и тяну на себя, впечатываясь поцелуем в ее губы. Вряд ли я думаю, что будет завтра.
Я не набрасываюсь, всего пара невинных касаний, ощущение ее вкуса и бешенное сумасшествие, от которого хочется спрятаться. Я отпускаю ее почти сразу, отхожу и пытаюсь взять себя в руки. Хочу что-то сказать, но меня прерывает звонок в дверь, и Лена уходит, оставляя меня наедине с моими, далеко невеселыми, мыслями.
В суете с докторами и осмотром меня отпускает. Поверхностно слушаю, что вообще рассказывают врачи. Вижу, как Лена что-то пишет, берет из рук доктора листочек и бросает его на стол. Она уходит провожать скорую, и тут я не знаю, как себя вести.
