Комната была большой и аскетичной: жарко пылающий камин, прикроватная банкетка и, собственно, сама кровать огромных размеров, кроме этого, в комнате не было ничего. Вообще создавалось ощущение, что герцог не частый гость в собственной спальне, интересно, где Его Светлость проводит свои ночи. Тут само собой напрашивается и с кем, да вот только это меня как раз волновало меньше всего.
- Может вайна? - услышала я, и только спустя несколько секунд сообразила, что он предложил мне вина, а не войны.
- Благодарю, - ответила, принимая наполненный игристым розовым бокал и делая небольшой глоток. Великолепное шампанское, фруктовое, легкое, с легким лавандовым послевкусием.
- Клэрисса, - начал он, желая что-то сказать, но видимо передумал, потому как продолжил резче, чем начал, - раздевайся.
Вот ей Богу, я чуть не подавилась, неэстетичным пульверизатором разбрызгивая шампанское, как он себе это представляет интересно? Меня одевали две горничные, спеленав как младенца сначала в корсет, а затем затягивая шнуровку свадебного платья, так сильно, что я едва могла дышать, и всё это на спине.
Допив шампанское одним махом, я решилась: избежать того, что вот-вот случится невозможно, ну так и нечего рефлексировать, раньше сядешь - раньше выйдешь, ломаться как девственница весталка не стоит, не в первый раз замужем. Буквально. Во всех смыслах.
Я приспустила накидку, снять её было проще всего, и переступив поставила ногу на банкетку и расстегнула туфельку, затем спустила чулок, потом поставила вторую ногу...
- Что ты творишь? - хрипло спросил герцог.
- Не понимаю, - неискренне удивилась я, продолжая соблазнительно спускать второй чулок. Не знаю от чего, но мне ужасно хотелось подразнить этого чопорного, застегнутого на все пуговицы аристократа.
И он поддался на провокацию, словно бык, среагировавший на красную тряпку умелого матадора, обошёл вокруг, останавливаясь в опасной от меня близости. Его горячее дыхание разметало тонкие, выбившиеся из прически локоны, когда я почувствовала на спине уверенные пальцы. В полумраке комнаты блеснуло острое лезвие, и не успев испугаться, я услышала характерный треск рвущейся ткани. Всего на мгновение мне стало жаль великолепное творение портнихи, а потом мысль о том, откуда черт подери, герцог вытащил немаленьких размеров кинжал, затмила прочие.
Он снимал с меня одежду слой за слоем, словно обертку со вкусной конфетки, медленно, предвкушая: платье, а затем корсет, и вот я уже чувствую теплые пальцы, обжигающие кожу спины. Голова плыла, то ли от алкоголя, то ли от возбуждения, мурашки стройно маршировали сверху вниз, чутко реагируя на прикосновения. Айзек резко рванул две половинки ткани, нетерпеливо разоблачая, спуская надоевшие лоскуты, я непроизвольно оглянулась, и он немедля впился в мои губы.
