Старею, наверно, иначе сразу заметила бы несоответствие.
— А ты к ощущениям прислушивалась или по чужой территории ползала?
Хотела сказать, что второе без первого по определению невозможно, но меня остановило выражение его лица «Давай, скажи, что я неправ». В смысле, скептически-издевательское и немного раздражённое.
В общем, промолчала я только лишь по той причине, что храмовники наконец сумели определить эпицентр взрыва, даже двух, и теперь торопливо спешили в нашу сторону, на ходу вооружаясь ядовитыми цветами.
— Тьма с тобой, — сдалась я на милость победителя и даже позволила ему подсадить себя на плоскую крышу здания. Но ехидства сдержать не смогла, едва только мужчина вслед за мной забрался на плоскую поверхность: — Неужели ваша светлость снизошла до прогулок по крышам? А как же статус? А как же гордость? А…
— Просто заткнись, Арвэн, — очень даже вежливо и почти дружелюбно попросили меня, спиной опрокидывая на крышу и осторожно оттаскивая от опасного края.
— Знаешь, что меня просто поражает? — Я даже не пыталась ему хоть как-то помочь в моём перемещении, ловя от всего происходящего какое-то садистское удовольствие. В чём признаваться, понятное дело, не собиралась.
— И что же? — Фыркнул мужчина.
Уверена, ему не было до этого никакого дела, но я просто не могла промолчать:
— Что ты сначала появился, сорвал мне всю операцию, рассекретил нас, а теперь ещё и смотришь на меня так, будто это я во всём виновата.
С его стороны самым благоразумным было бы тут же раскаяться, признать свою вину и попытаться загладить оплошность. Ужином, например. Но вместо этого он поступил совершенно иным образом: оставил попытки оттащить меня подальше, сел на корточки, возмущенно посмотрел мне в глаза и выдал:
— Это ты во всём виновата.
Благоразумие не позволило мне мгновенно вскочить на ноги, гордость запретила вопить «Я?!», поэтому я лишь сложила руки на груди и буднично попросила:
— Уточните обвинение.
Это просто любимое начальство научило вначале отбиваться, а уже потом думать о том, в чём меня обвиняли. Вначале своей деятельности я ещё получала выговоры, а потом научилась мастерски отбиваться от всего. Даже от того, в чём я действительно была виновата.
Невнятное бормотание было мне единственным ответом, потому что сделать что-либо ещё Аксэль попросту не успел. Одинокая стрела со свистом пролетела мимо его головы, скрывшись где-то в темноте и так никого и не зацепив.
Ну, кроме светлых чувств мгновенно разозлившегося эймота, что, нехорошо прищурившись, создал горящий и пульсирующий шар, рассекающий темноту тёмно-рыжим свечением, и совершенно случайно уронил его вниз.
