Проигнорировав мой возмущенный взгляд, схватил четыре найденные ампулы и поочередно набрал в укол. Все четыре! В один укол! А потом откинул в сторону ненужные уже ампулы, что сгорели в чёрном пламене даже раньше, чем коснулись земли, и с вот этим устрашающим нечто шагнул ко мне!
Я не боюсь игл, даже тех, что сейчас воткнут в меня. Я просто не одобряю столь решительное смешение нескольких противоядий. Я даже не знаю, что именно он там намешал! А что, если Аксэль Мьярис надумал меня убить? Хотя… убил бы уже давно. У него для этого было много возможностей.
А он, пользуясь моей временной невменяемостью, присел передо мной на одно колено, на второе положил мою руку, а затем быстро и ловко вогнал под кожу иглу, которую я даже не почувствовала.
Зато видела, как прозрачная жидкость стремительно теряется где-то в крови. И, что удивительно, работала его смесь тоже стремительно.
Первым свою работоспособность вернули лёгкие, которые до этого, кажется, работали из последних сил, перерабатывая крохи воздуха. Затем резко, словно по щелчку, заработало сознание, после потеплело тело, а потом… А потом, в общем, всё, потому что слабость пусть и отступила, но всё равно осталась. Как и головокружение, как и тошнота, как и сонливость.
Как и желание убивать. И первыми на очереди были храмовники.
— А они очень важны? — Спросила я безразлично, что вышло хрипло и откровенно жалко: отдышаться я всё ещё не могла.
— Храмовники? — Правильно понял меня эймот, взглянул на пустой уже шприц в своих руках, а потом взял и сжёг его, скинув тёмный пепел прямо на землю. Протянул руку, прикоснулся к кровоточащей ранке на сгибе моего локтя и залечил ту в одно мгновение. И лишь после этого поднял голову, серьёзно посмотрел мне в глаза и мрачно уточнил: — А ты почему спрашиваешь?
Самое забавное, что мы оба знали, почему именно я спрашиваю. Но он мне только что жизнь спас, так что мне и повторить несложно:
— Так просто, из вежливости, — качнула головой и тут же об этом пожелала, когда смещение картинки последовало за глазами лишь только спустя пару мгновений.
А Мьярис взял и запретил:
— Даже не смотри в их сторону.
И вся моя благодарность по отношению к нему испарилась практически мгновенно.
— Они меня чуть не убили, — мрачно напомнила ему, — и на моём месте мог оказаться кто угодно другой. Если умирают жители твоей страны, ты тоже никому не разрешаешь наказывать виновных?
После моих слов он посмотрел на меня с такой искренней ненавистью, что я даже почти поверила: сейчас меня просто убьют.
