Ненавижу ставить защиту. Я умею, просто нельзя не уметь, и мне уже приходилось делать это ранее, но я просто не переношу этот процесс. На физическом уровне, серьёзно. Ненавижу выплетать все эти полсотни плетений, зацикливая каждую на проявление различных магий и сущностей, вплетая до десяти видов щитов, оповещалок, порталов, если дело зайдёт слишком далеко и пытающийся проникнуть внутрь человек окажется сильнее меня.
Я просто ненавижу это.
Но понимаю, что не могу уйти просто так, пусть даже в соседнюю дверь. Не могу оставить Арли одну, без защиты и под огромной угрозой. Себя — пожалуйста, но не её.
На защиту у меня уходит чуть больше часа, за который Ар успевает свернуться на постели калачиком, обняв прижатые к груди колени, и уснуть. Во сне она ещё более очаровательная, невинная и беззащитная. И мне огромных усилий стоит просто накрыть её и выйти, тихо прикрыв за собой дверь, а не укрепить и без того практически безупречную защиту ещё больше.
Коридор третьего этажа встречает меня темнотой и тишиной, а я сама просто не смогла удержаться и поставила на лестнице срабатывающее на движение заклинание. Вот просто на всякий случай.
И пошла, но не к деревянной двери, ведущей в мою комнату, а к окну, чтобы осторожно то приоткрыть, вылезти по подоконнику на улицу, а затем на крышу. После, тихо ступая и пригибаясь, доползти до края и спрыгнуть на землю. Даже трёхэтажная высота будет полной ерундой, если ты знаешь, как правильно приземлиться. Я знала, поэтому и удара практически не ощутила, перекувырнулась через голову, перекатилась по зелёно-фиолетовой короткой траве к забору, быстро вскарабкалась по цветочным плетениям и спрыгнула на утрамбованную дорожку.
И, словно издеваясь, с неба вновь закапал пока ещё редкий, но крупный и холодный дождь. Очень вовремя я вспомнила о том, что не удосужилась даже переодеться, так и пошла — в просторной белой рубашке, чёрных штанах и ботинках. Холодно будет.
Но отступать вообще не в моих правилах, поэтому я просто пошла вперёд по мало освещённой улице с высокими заборами и отсутствием какой-либо жизни вообще. Остров будто… вымер. Даже свет нигде не горел, лишь только где-то далеко продолжался звон и неразличимое из-за расстояния завывание.
Стоит ли говорить, что именно на вой я и пошла?
И шла я, шла, временами переходя на бег, стараясь не обращать внимания на тишину и пустоту этого города, больше похожего на большую деревню, пока, наконец, не вышла на свет от полудесятка зажженных факелов.
