— Так как Николаю уже есть десять лет, то мы должны послушать его мнение. — Решила главная тетка. — Коля, ты можешь подтвердить, что эта женщина тебе знакома и является твоей дальней родственницей?
Я скрестила пальцы, надеясь, что ребенок умеет врать.
— Да. — Глухо ответил он.
Тетки переглянулись.
— А ты хочешь жить с ней? Она одинока и до нас дошли слухи о ее странном поведении….
— Тетя Маша хорошая. Я хочу с ней жить. — Неожиданно четко произнес Коля. — Она меня ножи в мишень метать учит. — А вот это было уже лишним.
Морды у теток вытянулись. Я прикинулась шлангом, а Хохриков уронил лицо на ладонь.
— Николай, а ты уверен, что она не охотится за твоим наследством? — Встряла Мышь.
— Наследством? — Кажется, ребенок сам не в курсе, чего ему там упало.
Я вздохнула.
— Две квартиры в Москве, принадлежащие мне, вполне покроют стоимость одной квартиры в Питере. — Съязвила, не удержавшись.
Колька удивился, но промолчал, позволяя мне и дальше импровизировать. Доставала я этих работниц социальной сферы долго и со вкусом. Понимаю, что они должны были проверить опекуна от и до, но нарвались они знатно. Попало и Хохрикову, когда я узнала, что он подал документы на усыновление Коли вместе с моими. Именно усыновление. И теперь мы числимся, как «гражданские супруги с правом на воспитание усыновленного ребенка». И то это все прокатило лишь после вмешательства брутального парня в дизайнерском костюмчике.
— Маш, не дуйся. Тебе одной ребенка бы никто не отдал даже после вмешательства Корсарова. — Уговаривал меня Хохриков, ведя машину к ближайшему торговому центру.
— Ты — свинья, Яшка. — Вспылила я. — Нельзя так грязно пытаться меня к себе привязать. Ладно, хоть фамилию мою дали, а то был бы Колька Хохриков….
— Маш, я благополучный человек с хорошим официальным заработком. А тебя недавно из больницы выписали после пыток….
— Это шовинизм. — Проворчала я, выходя из машины. — И тетки эти дуры, повелись на твою лысину. — Яков закатил глаза, но решил промолчать.
Счастливый Колька радостно примерял вещи, сказав, что после первого перевода «детских денег» мне все отдаст. Мда, наивность редкая. Сколько там этих денег-то? Копейки. Надо на карманные расходы их ему определить.
Закупились мы знатно. Ребенку осенью в школу идти, так что вещей набрали: и сейчас носить, и на вырост. Так же я привела ребенка к Стасу, чтоб тот постриг светлые вихры.
— Счастлива? — Усмехнулся Хохриков, когда я смотрела, как голубоволосый парикмахер кружит вокруг ребенка, организовывая на его голове модельную стрижку.
