И как водится, чуйка его не подвела. В новое русло застольную беседу решительно перевел фон Зект. Кстати, от него вполне можно было ожидать подобной инициативы. Он дольше всех из присутствующих здесь немцев знал Балка лично. Первое знакомство их состоялось под свист японских пуль и шрапнели. Они не раз делили и опасности, и хлеб, и простые окопные радости. А фронтовое товарищество дорогого стоит…
— Герр корветтен-капитен, прошу прощения, если позволите, один личный вопрос?
— Само собой, мой дорогой Ханс. Какие же могут быть возражения, тем более в такой замечательный день и в такой прекрасной компании.
— Благодарю! Тем более, я уверен, — он, так или иначе, вертится на кончике языка у каждого из нас. Но заранее прошу извинить меня за некоторое многословие, поскольку очень хочу, чтобы Вы, мой дорогой Базиль, правильно нас поняли.
Дело в том, что многие до сих пор так и не уяснили некоторых особенностей Вашей карьеры, случившихся за последний год. Кто-то даже привез из Санкт-Петербурга слух, что все это — едва ли не насилие, совершенное над Вами, дабы убрать подальше от Вашего друга, Великого князя Михаила Александровича. Согласитесь, если Ваш перевод с флота в гвардию, с одной стороны, был логичным и заслуженным поощрением от Государя, то с другой, он же вводил Вас в ближний круг Великого князя. И тут вдруг… — фон Зект сделал многозначительную паузу, — И тут, внезапно, эта ИССП…
— Я понимаю Вас, Ханс. Кстати, слышали ли Вы, как в нашем столичном яхт-клубе и в некоторых иных привилегированных заведениях поговаривают, что без своего фаворита под руками Михаил Александрович будет вымучивать книгу о наступательной тактике современной войны еще лет пятнадцать? Также в светских салонах судачат, что, мол, все это хитрый план самого Великого князя, задуманный для стремительного и совершенно незаслуженного повышения моей скромной персоны в Табели о рангах.
Но на самом деле, господа, все прозаичнее и проще. Мой перевод в структуру тайной политической полиции, воссозданой ныне в России, это итог десятиминутного разговора, которого удостоил меня Государь Император во время моего возвращения с театра боевых действий. Речь тогда шла не о какой-то награде или привилегиях. Речь шла об огромной ответственности, о том доверии, которого я неожиданно удостоился. Возможно, не вполне заслуженно. И это мне до сих пор не дает покоя…
Шила в мешке не утаишь. Я прочел берлинские газеты со статьями о неудавшемся демарше двух дядюшек Государя. Уверен, вы их тоже читали и в курсе, о каких персонах там шла речь. Но известно ли вам, что именно люди Зубатова, и сам он, сыграли особую роль в преодолении возникшего кризиса?.. Не сомневался в вашей осведомленности. Как не сомневаюсь и в том, что вы неплохо изучали историю. И знаете о трагической судьбе императоров Павла I и Александра II, павших жертвами цареубийц.
