* * *
— Здравствовать и тебе, Евгений Яковлевич! Ты здесь, в неметчине, дело пытаешь, или от дела лытаешь? — отвечая на крепкое рукопожате и приветствие Максимова, по-дружески подмигнув, с легким полупоклоном осведомился Балк.
— Пытаю, пытаю, Василий Александрович. Сам знаешь, работа теперь наша такая, пытать, — невозмутимо отшутился подполковник, — Но подробности чуть позже, с Вашего позволения. Пойдемте, моторы ждут. Я снял два номера в «Бельвю». Там и пообедаем.
— Гранд, что на Потсдамской площади?
— Да, он самый. И если нашу «могучую кучку» тамошние дамы полусвета примут за компанию охочих до амурных приключений заезжих иностранцев, разве будет что-то в этом противоестественного?
— А за пять часов мы точно успеем? И покушать, и… — Рощаковский демонстративно взял многозначительную паузу, вызвав сдержанные смешки у Витгефта и Бутусова.
— С этим, до дома потерпите. Кстати, не забываем, что законы страны пребывания, а тем паче — пересадки, желательно знать. И, как минимум, — уважать. Дабы на ровном месте не наживать себе неприятностей на посадочное место. Извиняюсь за каламбурчик…
Но, что-то я погляжу, шибко веселый у тебя народ сегодня, Василий Александрович. Слышали, кстати, что в Лондоне три дня назад король лично присутствовал на похоронах одного из своих друзей, профессора и, вроде бы, даже члена Тайного совета? Нет?..
Вижу: новость оценили. Это радует. Кстати, дамы говорят, что берлинский вазелин — лучший в мире, так что вам, можно сказать, необычайно повезло: успеете к заслуженному клистиру грамотно подготовиться. Но есть у меня для вас известия и получше. Например: Коос Де ла Рэй два дня назад отбил телеграмму из Гамбурга, скоро будет в Питере. Видел бы ты, Василий Александрович, что вытворяли мои ирландские «буры», когда узнали.
— Едет инкогнито? Германским пароходом?
— Конечно. С этим у нас все по плану…
Так-с. Ну, вот и наши самобеглые коляски. Ты сам со мной садись, по пути расскажу кратко, что еще у нас, и как. Всей дороги минут на десять-пятнадцать, но этого хватит.
Да, кстати, господа! С этого момента и до самого Санкт-Петербурга вся ваша группа поступает в мое распоряжение: устный приказ Председателя…
* * *
Ощутимо покачиваясь и вибрируя на брусчатке, даймлеровский «Рименваген» гулко урчал расположенным сзади, почти под самым пассажирским диваном, шестисильным мотором. По случаю июльской жары на улице, это вряд ли можно было счесть признаком комфорта. Особенно, если учитывать, что кузов типа «Визави», предусматривал открытое переднее сиденье для водителя такси с одним из пассажиров, а для двух других седоков преднозначались места, изолированные от окружающего мира в закрытой «половинке кареты». Понятно, что пекло в деревянно-кожанной душегубке было знатное, тем паче ее хозяин таксист двадцать минут ожидал своих пассажиров, терпеливо стоя на солнцепеке: задаток получен, никуда не дернешься.
