В том, что именно сыновья заказали убийство своего любвеобильного папаши, я не сомневался ни разу: слишком легко, как по маслу, прошло дело у народовольцев „первой волны“. Однако того, что братья Александра III задумают продублировать удачный трюк, чтобы „увалень Сашка“ сотворил то, что им было желательно, а именно — разсобачился с Бисмарком насмерть, аж до готовности воевать, я не проинтуичил.
Другая цена вопроса: там из семьи корона „уплывала“, и „бомбило“ братцев так, что куда там Гамлету с его страстями. А тут они просто крутнули повтор, не доводя до конца. Пуганули брата „Народной волей-2“, и всего-то делов! Денежку Ульянову и Ко на „святое дело освобождения“ передали галлы через друзей — поляков-инсургентов. Рачковский все организовал и провел профессионально. А юные идейные засранцы рады были стараться. Особенно артистично у них получилось в финале пьесы сучить в воздухе ногами.
Сфабриковать постфактум донос Александру, что убийство несговорчивого русского монарха — это, мол, персональный заказ коварных германцев, родичам было раз плюнуть. Кронпринца ли Фридриха и его ненавидящей московитов английской супруги, старого ли интригана Бисмарка, одержимого ли манечкой превентивнго удара по России генерала Вальдерзее с его кучей отморозков-единомышленников из Генштаба, — не принципиально. Тем паче, что канцлер сам тогда играл на повышение ставок в конфликте с Петербургом. Разобиженный на царя за демонстративное сближение с Парижем, Бисмарк раскручивал таможенные склоки. Короче, стрелки на Берлин переводились элементарно.
Но расклада, где автор идеи — французский посол, а инициаторы ее претворения в жизнь — Великие князья, я не сумел просчитать. Как и того, что Владимир Александрович, казавшийся мне недалеким, солдафонистым помещиком-гурмэ, окажется хладнокровным, умным мерзавцем, прекрасно ухватившим глубинную суть зреющего конфликта между стремительно растущей массой крестьянства и стагнирующей властной надстройкой.
Мсье де Лабулэ пишет: „Великий князь Владимир был убежден, что для глубоких реформ в России нет, и в ближайшее время не предвидится, потребного числа пригодных к управлению такими процессами чиновников. Поэтому существует один-единственный способ убрать долее нестерпимый для страны излишек крестьянского сословия: большая война. А таковая возможна против австрийцев, пруссаков и турок. Но Петербург рискнет пойти на нее только в союзе с Парижем, для гарантии успеха“.
