— Помыться — уже критично, — мрачно согласилась она. — Еще бы шмоток чистых раздобыть, и счастью моему не будет предела. Пошли, где здесь комнаты?
В этом маленьком мотеле Син однажды ночевал. И даже помнил обрюзгшего пожилого портье с роскошными седыми усами. Тот поднял на лоб очки, пристально вглядываясь в лицо попеременно то Сину, то Доре, и неодобрительно хмыкнул.
— Комнату, — сказал Син, выкладывая на стойку деньги и предвкушая милый диалог.
— Одну? — прищурился портье.
— Одну.
— Вы вместе?
— Мы вместе, Дора? — спросил Син, стараясь не заржать. Из того, что он успел понять о ее мире, нравы там были не в пример свободнее.
— А не видно? — прищур Доры почти точно отзеркалил портье. — Оформляйте уже, ночь короткая, неинтересно тут торчать в двух шагах от кровати.
И, честное слово, она не имела в виду ничего неприличного. Просто устала и хотела спать. Но она не знала, какие волны негодования обрушила на себя одной фразой. Син и прежде слышал много прекрасного в свой адрес, но достопочтенный Арчибальд Брунгер, отец четверых дочерей и дед семи внуков, поразил его в самое сердце отборной бранью, которую никогда не решился бы озвучить.
— А кольца где? — спросил вместо этого. Он бы с радостью высказал все, что думает о падении нравов и современной молодежи, но воспитание не позволяло.
— Дома забыли, — ухмыльнулся Син. — Нам бы ключ. — Он перегнулся через стойку, сказал шепотом, почти на ухо, припоминая Бобби за второй кружкой пива: — Меня не было почти два месяца. Видите, как она спешила — аж одеться прилично не успела. Войдите в положение! Сил нет, как соскучился. А мне с утра снова в рейс!
— Молодежь! — изрек портье. — Ни стыда ни совести! — Кряхтя, достал ключ, вручил его Сину и с осуждением покосился на Дору. — В следующий раз хоть плащ накинь сверху. Бесстыдница.
— Что естественно, то не безобразно, а то, чего не видит моя мамочка, ее не расстроит, — Дора прекрасно поняла намеки, но вместо того чтобы возмутиться, тоже развеселилась. И с радостью включилась в игру. — Лето, какой плащ? Может, мне еще в доху закутаться ради вашей стыдливости? Скажите спасибо, что мы стоим тут и выслушиваем поучения, как приличные люди, вместо того чтобы целоваться. У вас на глазах, да.
— Спасибо, господин Брунгер! — Син обхватил Дору за талию, оттаскивая от стойки. А то, чего доброго, достопочтенного блюстителя нравственности удар хватит. Расхлебывай потом. — С меня бутылка Ариньяка. Пойдем, дорогая!
