Отец… О мой бог, Стив даже не помнит его лица. Сколько ни силится – не может вспомнить. И фотографий его семьи не сохранилось. Даже в архиве их нет. Дон Паоло тогда приказал уничтожить всю память о семье, потому что не мог простить Питеру Дженкинсу того ущерба, который понёс из-за него. И зачем отцу понадобилось связываться с мафией? Дело же было не только в том, что он хотел быстро разбогатеть, чтобы переехать в Нью-Йорк, и начать там новую жизнь, и чтобы дети росли в другом мире, и стали героями или президентами, не меньше. Он всегда говорил об этом, и Стив даже помнил обрывки фраз и слова на эту тему. Его лица не помнил, а вот фразы о будущем помнил. Нет, дело было не только в желании отца быстро разбогатеть. Дело было в его самонадеянности. Он думал, что он умнее всех.
Зачем ты так думал, папа?!
Так, всё! Хватит! Собирай пазлы заново, Стивви! Ты не в том месте, где можно расслабляться!
Не дождавшись реакции Стива, Джанни вылез из бассейна и, присев на корточки рядом с его шезлонгом, с воодушевлением заявил:
– С сегодняшнего дня у нас с тобой один ангел на двоих. И мы будем искать его вместе. Ты и я.
Стив повернулся к нему, опёрся о локоть и сдёрнул с глаз очки. Сверкнула холодным блеском надетая на крепкую шею серебряная цепь с медальоном в виде черепа – подарок Джанни.
– Никогда не пытайся влезть в мои отношения с ним, парень, – тихо сказал он. – Этот ангел – мой. А ты ищи своего. Понял?
Джанни хотел что-то сказать в ответ, но Стив не стал слушать, а вскочил с шезлонга и, не оборачиваясь, пошёл в сторону виллы.
Джанни бросился следом, догнал Стива уже у крытого черепицей арочного прохода, навалился сзади на спину, стал в шутку душить, и вскоре, пыхтя и бросаясь крепкими словечками, они схватились друг с другом и стали толкаться и бороться под возбуждённый хохот скучавшей охраны. Шутливая схватка восстановила разорвавшуюся было цепь отношений, и молодые люди вошли в прохладный полумрак помещения друзьями, однако Стив о словах Джанни не забыл. Уже поздно ночью, когда, лихо выруливая на крутых виражах серпантина, они возвращались домой, он как бы ни с того ни с сего спросил у Джанни:
– Мы с тобой, конечно, друзья, Джан, но всё же не единое целое, так?
– Так.
– А раз так, то давай договоримся кое о чём.
– Да, конечно. Давай договоримся. Ты же знаешь…
– Знаю, знаю. Так вот, давай ты всегда будешь помнить о том, что у меня будет своя жизнь. Понимаешь, я так запланировал, что в моей жизни будут только моя семья и мой ангел. И больше никого. Ты, конечно, всегда будешь рядом, я уже не мыслю иначе. И потом, ты мне друг как-никак, и я даже открылся тебе, а это, уж поверь, о многом говорит. Но повторюсь. У меня будет своя жизнь. А у тебя – своя. То есть в полном смысле своя. То есть своя жизнь, своя семья, свой ангел. Договорились?
