— Трофимова. — Все-таки сдержала импульсивные порывы.
— Что же вы, Трофимова, родной факультет подводите? — и столько порицания в каждом слове, что я, как минимум, должна себя ощущать нагадившим на ковер щенком.
— Я? — Вот честно, не понимаю, к чему клонит.
— Вы-вы.
— Не понимаю, о чем вы говорите. У меня хвостов нет, и даже троек нет.
— В том-то и дело, Трофимова! Отличница, спортсменка, красавица! — Переигрывает мужик, про «комсомолку», кстати, забыл, хоть и не актуально это сейчас. — Ваш уход нам все показатели успеваемости срежет!
Темнит он что-то, и разговор затеял неспроста.
— Вы меня, конечно, извините, но это мое право выбирать по какой форме я хочу обучаться! — я подскочила со стула, выпрямившись во весь рост и глядя в глаза мужчине внушительных размеров. Да, по габаритам я адски проигрывала, но решимости во мне было больше.
— Присядьте, Трофимова!
— И не подумаю, пока вы мне не объясните суть ваших претензий!
Замдекана устало вздохнул, достал носовой платок и промокнул выступивший на лбу пот. А потом плюхнулся на стул, с которого я только что поднялась.
— Я все равно напишу это заявление, у меня обстоятельства! — с нажимом повторила я.
— Да поймите вы, не смогу я его подписать. На вас разнарядка пришла. Сверху!
— С какого верху? — немного опешив, переспросила я.
Самуил Аркадьевич поднял очи к потолку.
— С самого верхнего верху, девочка.
— Э-э-эм… — Слова как-то внезапно закончились, а перед глазами, словно видение, проплыл образ моего чертовски привлекательного спасителя. От него, гада блондинистого, ветер дует! Сердцем чую!
Я обошла стол секретаря, которая так и продолжала стоять у дверей, и нагло заняла ее стул. Просто ноги почему-то не держали, и выяснить все хотелось, потому что незнание рождает тревогу, а у меня и так не самые лучшие времена.
— Рассказывайте.
— Сам ничего не понимаю. Там написано в переводе, академке и исключении отказать и сигнализировать куда следует, а вас задержать до выяснения всех обстоятельств. — И почему он вдруг такими откровениями со мной поделился?
— Сигнализировали уже? — зачем-то все же спросила я.
— Пришлось. — Он тяжко вздохнул.
Неловкая пауза обязательно бы повисла, но в приемную вошел человек. Вряд ли у меня получится описать его. Кроме того, что это был мужчина, больше особых примет у незнакомца я не приметила. Серый костюм, совершенно незапоминающееся лицо, волосы мышиного оттенка и глаза… Бесцветные какие-то, мутные, но взгляд цепкий.
