— Стася? — Ник нахмурился.
— То, о чём мы говорили на кухне.
— Мы много о чём говорили, — Ник непонимающе смотрел на девушку. Нельзя быть таким недогадливым!
— До приезда Влада.
— До приезда мы обсуждали признаваться ли, ты попросила молчать.
— До этого.
— Стаська, не юли, — Ник хмурился, что, впрочем, не сказывалось на его приподнятом настроении, которое Настя ощущала голой ногой.
— Мы говорили о паэлье, лазанье и му… саке.
— Чего? — Ник на мгновение уставился на Настю, затем его глаза расширились, губы растянулись в улыбке, а потом он и вовсе засмеялся, утыкаясь лбом в лоб Насти, благо так не видно, насколько алыми стали её щёки. — Скажи: «минет».
— Минет, — пробурчала Настя.
— Ты хочешь сделать минет? — Ник посмотрел на Настю.
— Попробовать, — она отвернулась. — Если ты не хочешь, то…
— Покажи мне мужчину, который не хочет, и мой мир не останется прежним.
— Только… я не умею. Совсем. И…
— Ты ведь не считаешь, что я ожидаю от тебя виртуозного владения техникой минета? — Ник улыбнулся. — Давай так, я лягу, а ты делай всё, что посчитаешь для себя возможным, целуй, где тебе хочется или интересно, а сама пока думай, готова ты или нет. Если опустишься ниже пояса и передумаешь, ничего страшного.
— Но я, правда, не умею!
— Верю, — Ник откинулся на подушки. — Я подскажу.
Настя планомерно спускалась поцелуями к пупку Ника, прошлась губами ниже и выше, почему-то опасаясь перейти к главному, пока, наконец, не скользнула губами по головке, замерев. Член дёрнулся, Ник непроизвольно качнул бёдрами и глухо простонал. Она приоткрыла рот и обхватила губами головку целиком, осторожно дотрагиваясь языком до горячей поверхности.
— Расслабь губки, — тихо сказал Ник. — Да, так. Можешь ещё немного взять, получится? — у Насти получилось. — Рукой обхвати, удобней будет, — действительно, оказалось удобней.
Так, с наставлениями, перемежающимися с тяжёлым дыханием и стонами, Настя приноравливалась, ей казалось, что получалось у неё всё лучше, да и реакция Ника была красноречивой и подбадривала лучше слов. Физического удовольствия Настя не испытывала, а вот морального было с избытком. Неужели это она заставила Ника стонать, закрывать в исступлении глаза, а потом смотреть пьяным взглядом на Настю, шептать себе под нос. Кровь неслась по телу Насти с неимоверной скоростью, громко стучало сердце, отдаваясь шумом и уханьем в голове, лёгким, пьянящим головокружением.
— Ник, — как сквозь толщу воды услышала чей-то голос Настя. — А! Твою мать, Кононов, сука!
