— А чего она! — обиженно, как дошколёнок, протянула Настя.
— Действительно! — подыграл ей Ник. — Так что, женат и будет ребёнок?
— Да!
— Хорошо, — Ник отправил в рот ложку картофеля. — Точно надумала? — как ни в чём не бывало, он продолжил говорить и жевать одновременно. Насте захотелось шлёпнуть Ника по губам.
— Точно.
— Поверила в любовь? — мужчина подмигнул и со щелчком раскрыл банку с перцем.
— Поверила, — Настя кивнула и нырнула за халапеньо, блаженно закрыв глаза.
Сомнительная романтика, если только громкое, почти тракторное мурчание Серенького не принять за оркестр, а жареный картофель за Нисуаз.
Настя проснулась от чириканья птиц за окном и солнечных лучей, скользивших по лицу и одеялу, пахнущему гелем для стирки и Ником, чья рука лежала на её животе и прижимала спиной к горячему мужскому телу. Ей было удивительно хорошо. В голове ни единой мысли, ни одного сомнения, а в теле приятная усталость и сладкая истома — то ли в предвкушении утра, то ли бродившая ещё с вечера, когда Настя задыхалась от удовольствия в его умелых руках.
Девушка блаженно закрыла глаза, впитывая ощущение безграничного счастья, растекающегося по всему телу, от кончиков волос до мизинцев на ногах. Рука Ника дрогнула, пальцы прошлись по животу мягкими, дразнящими движениями, рядом с резинкой трусиков, а потом поднялись выше, оглаживая грудь, не задевая соски.
Настя судорожно вздохнула и облизнула губы, в это же время тёплая ладонь Ника обвела контур её лица и развернула вполоборота к себе. Она посмотрела на мужчину, было не похоже, что он только что проснулся. Не успела девушка смутиться от своего заспанного вида или утреннего дыхания, как губы Ника приблизились вплотную к её губам, и она только и смогла, что приоткрыть рот. Через мгновение она не думала ни о чём, следовала за умелыми ласками губ, языка, отдаваясь долгому, тягуче-сладкому поцелую. По телу растекалось желание, становившееся острее к низу живота, Настя целовала в ответ всё жарче, жаднее, путая пальцы в волосах Ника, притягивая с силой к себе.
Во что бы то ни стало, ей было необходимо удостовериться, что это не сон, что реальность не развеется, как утренняя зыбь, что таким будет каждое утро Насти — рядом с Ником, его руками, горячим телом, поцелуем, запахом, вкусом, едва заметной улыбкой, когда он смотрит на неё, как на чудо или сокровище. Всем, что и было её личным Ником.
— Стася, — мужчина едва прохрипел, отрываясь от губ Насти, словно ему было мучительно больно. — Девочка, не заводи меня.
