— Веселов, всё-таки ты редкостный дебил, — сказал Ник, прикрывая ладонями лицо.
— Влад, ты это… даже для меня это слишком, — пробурчал Егор.
— Надь, Надюшка, — подорвался Влад. — Я не это имел в виду! Сгоряча сказал, не подумал. Наденька, прости, прости, прости.
— Иди в жопу, Веселов! Что сказал, то сказал! Слово, оно нихрена не воробей, не воротишь!
— Надь…
— В жопу — это туда, — заорала Надя, махнув рукой, и затопала по лестнице наверх.
— Хотел же не пить… начать жить заново, уважить печень… — вздохнул Зелёный и поплёлся на кухню. — Всё-таки тяжёлая у меня жизнь, невыносимые условия труда и отдыха.
— Поедешь со мной домой? — Надя, с красными от набегающих слёз глазами, села рядом с Настей. — Или с ними останешься?
— Поеду, — согласилась Настя. Остаться ей хотелось — Ник пугал бледностью, повязкой на голове, и за Влада она волновалась, хоть и злилась на него, и стыдно было невыносимо. Но оставаться одной, без Нади…
— Собирайся, — кивнула Надя и отправилась в свою комнату.
Через двадцать минут они стояли посередине холла, держа в руках сумки.
— Куда ты поедешь, зачем? — причитал Влад.
— Домой! — отрезала Настя. — И Настю увезу.
— Её-то зачем?
— Что ей тут делать? На рожи ваши гнусно-пьяные смотреть? Слушать, кто на кого похож, кто на что дрочит? Так себе занятие.
— Интересно, как вы доберётесь в Горно-Алтайск?
— Сергею позвонила, который нас встречал. Он отвезёт.
— Стась, — Ник подошёл вплотную к Насте, она отпрянула, как от укуса ядовитого паука, косясь на Влада, готовая зареветь в любой момент. Ситуация стала для Насти патовой, она не понимала, как ей реагировать, что говорить, делать, думать, чувствовать. В сердце билась острая обида, ревность, непонимание, неприятие всего, что она услышала. В глазах перекатывались горькие слёзы, девушка вздрагивала каждый раз, когда вспоминала имя Аллочка, а не вспоминать не могла. Оно билось в висках, отравляя воздух: «Аллочка, Аллочка, Аллочка»…
— Пациент, — Зелёный показал на диван. — Серьёзно, Ник, шутки плохи, не становись идиотом.
Пришлось Нику двинуться к дивану, немного пошатываясь на ходу. Он попытался поцеловать Настю, она отпрянула, а потом рванула за дверь, хватая бирюзовый рюкзак.
Через несколько часов они с Надей расположились в салоне самолёта, чтобы приземлиться в Москве. Надя всю дорогу молчала, время от времени вытирая слёзы, Насте было неудобно дёргать Наденьку, что-то спрашивать или подбадривать. Что она могла сказать? Что её брат форменный дурак? Похоже, это семейная черта Веселовых. Анастасия недалеко ушла.
