— Лилия, я, фигурально выражаясь, испытываю к вам самые искренние чувства, — Аарон помнил, что ему следует убедить в своей любви Лилию Михайловну Котёночкину, но пока не удавалось убедить в этом даже себя, и он предпочёл ограничиться общими формулировками. — И искренне предлагаю вам заключить… — тут Аарон осёкся, подумав, что Котёночкина вряд ли поймёт формулировки из семейно — финансового кодекса Абалденных. — Вступить в обязанности исполняющей жены!
Острая боль прострелила спину Аарона Эрнестовича. Кто бы мог подумать, что предложение руки и сердца по самой взаимной любви для последующего наслаждения всеми красками, радостями жизни и тремя процентами «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», конечно же, несёт такой побочный эффект.
— Вы принуждаете меня к браку? — Лилия Котёночкина подпрыгнула на стуле, одёрнула юбку, прикрывающую колени даже когда она сидела, и глубоко и часто задышала, гневно смотря на Аарона Эрнестовича.
— В некотором роде, — Аарон смотрел, как его рука с растопыренными пальцами водит перед его же лицом, и как за этими пальцами наблюдает Котёночкина с откровенно убитым видом.
— Знаете, — подала голос молчавшая несколько минут Котёночкина, под мерные переборы пальцами по дереву. Аарон Эрнестович Абалденный продолжал «наигрывать» «Симфонию номер пять», как нельзя лучше подходящую ситуации и настроению мужчины. — Я решительно не понимаю, чем вы меня будете шантажировать, — к Лилии Михайловне вернулся цвет лица, немного сильнее, чем должно быть, теперь она не напоминала умирающего зайку-сомнамбулу, а лишь только зайку, вполне бодрого, хоть и с высокой температурой тела.
— Я должен вас шантажировать, Лилия… Михайловна? — Аарон в удивлении посмотрел на Котёночкину.
— Да! Иначе у меня не будет никакой причины вступать в исполняющие обязанности жены, а меня нечем шантажировать. Понимаете, у меня нет отца, которому можно отрезать ноги, нет мамы. Болеющих братиков или сестричек у меня тоже нет, не болеющих, кстати, тоже, — Котёночкина вздохнула, было непонятно, радует её этот факт или нет. — У меня даже котёнка нет или щенка, а Гарик — это лимон на подоконнике — и так умер, — Лилия Михайловна тяжело вздохнула. — Есть соседский кот, — ассистентка ассистентов истово кивнула головой, — но я бы не советовала с ним связываться, он агрессивный, к тому же мы с ним вовсе не в дружеских отношениях, так что придётся вам брать исполняющей обязанности жены мою соседку, а ей семьдесят два года как-никак!
