— Дима, ты ведь помнишь Ангелину? Теперь она будет присматривать за нашим Тимой, а ещё — временно преподавать у тебя в школе и даже вести уроки в твоём классе, — решила обрадовать старшего сына мама. — Так что называй её Ангелина Павловна. Ну же, поздоровайся.
— Значит, теперь настала очередь Тимки? — вместо приветствия вопросил Зарецкий куда более низким голосом, чем я помнила. — А его вы тоже потом бросите, Ангелина Павловна? Привяжете к себе, чтобы отца и мать забыл, чтобы думал только о вас, а потом просто уйдёте из его жизни лет на пять-шесть? Р-раз — и нет вас, а у него сердце на куски.
И так обидно стало от этих слов. И тем обиднее, что они были правдой. Если няня относится к своим обязанностям не наплевательски, если отдаётся работе полностью и пленяет детские сердца, то дело дрянь. Она подобна учительнице младших классов в школе и фактически временно заменяет детям родителей, а потом… потом уходит, и надломленная душа обеспечена и им, и ей.
— Дима, ну что же ты так?! — охнула Мария Ивановна. — Ангелина Павловна ваш новый учитель по языку и литературе, обращайся к ней должным образом. Надеюсь, в школе ты хамить не будешь?
— Как можно, мам? Я всегда с уважением отношусь к учителям, — выделил он последнее слово, будто разграничивая наши жизни. Мол, я теперь для него только учитель и больше никто. Никаких прежних привязанностей, никакой былой теплоты.
Да, Димка снова был колючим, как тогда, когда мы с ним познакомились впервые. Но только я видела, чувствовала, что в нём говорит обида, что всё это наносное, ну и подростковый возраст никто не отменял. Дима просто боялся мне поверить, вновь открыть сердце, его глаза будто говорили: «Если я подпущу вас ближе, если разрушу стену, вы ведь опять меня предадите и уйдёте?»
Говорят, два раза в одну реку не войти. Ну, это как посмотреть… Возможно, вторая попытка будет куда удачнее первой. Однако маленькая рыбка, с которой можно было играть, теперь основательно выросла и ощетинилась острыми зубами, так что сейчас придётся знакомиться с ней заново. Вот только что принесёт мне это «знакомство» и новая встреча? И не окажусь ли я в опасности, слишком приблизившись к хищнику?
Если говорить о моём новом воспитаннике, то Тимофей оказался светлым и чистым ребёнком, совсем не таким колючим, каким был Димка, а готовым идти на контакт. Его любознательный взгляд был прикован ко мне, он ждал, что я поведу его за собой, и в то же время хотел, чтобы шла за ним. Насколько я поняла, главное для него — не стоять на месте, а куда-то двигаться и что-то делать.
