— Ты будешь со мной, у тебя будет все, что ты захочешь, — Кит только плечами нетерпеливо передернул.
— А кем я там буду, в этом другом мире?
— Как кем? Моей женой конечно, кем же еще. Или у тебя другие предложения?
— А если я тебе надоем? И насколько я поняла сегодня, у вас принято многоженство. У твоего брата две жены, так? Еще и наложницы какие-то… А у тебя? Я в гарем не хочу, Кит.
Кот только рассмеялся от души.
— Нет у меня никаких жен, успокойся. А наложницы…Это не совсем точное слово. Мы берем на попечение в семью жен и родственниц погибших приближенных воинов, если женщины остаются одни, без защиты. Конечно, бывает и рабынь берут, но… Северяне такое не приветствуют. У меня есть две «наложницы». Одной семьдесят два, другой пятьдесят шесть. Очень милые дамы. Надеюсь, ты удержишься от ревности. Не хотелось бы скандалов дома. Тем более таких.
Он опять расхохотался. А я только услышала слово «рабыня». У них и рабство есть? Настоящее средневековье. Если не хуже.
— Ты не ответил, что будет, если я тебе надоем, — насколько я успела понять, в его мире женщина без мужчины выжить не может. Вон даже оставшихся одних себе в наложницы берут в знак уважения к павшим.
— Потому что этого не будет никогда, — синие глаза моментально стали серьезными, внимательно вглядываясь в меня. Погладил щеку, рука скользнула в высокую прическу, ослабляя шпильки. Повторил тихо, склонившись к самому уху, — Ты никогда не надоешь мне, Лес. Хочу, чтобы ты стала частью моего рода, частью меня. Хочу набить тебе парящего ворона вооот здесь.
Грубые пальцы очертили основание шеи у затылка, посылая мурашки по всему телу. Это было почти…почти то, что я хотела услышать. Просто скажи это, и я может быть решусь. Прямо сейчас. Сердце пропустило удар, больно замирая. Скажи, ну же.
— Почему ты этого хочешь, Китен? — глухой шепот сорвался с пересохших губ. Сама не заметила, как скомкала нервными пальцами его рубашку на груди.
Но кот молчал. Желваки прокатились по щекам, взгляд с каждой секундой все более напряженный, злая вспышка промелькнула, губы дернулись в кривой улыбке.
— А разве так не понятно? Я тебе говорю о священном обряде для моего народа, но тебе охота услышать еще. Потешить свое самолюбие. Может быть лучше я спрошу? Что ты чувствуешь, а, Лес? Ко мне? Что ты чувствуешь? До сих пор не можешь выбрать? Или просто не хочешь выбирать? Зачем, правда? Ведь все так удачно складывалось. Для тебя. Сильный богатый альфа, закрывающий глаза на измену, лишь бы до дня обращения дожить. Высокородный со вкусным откатом, согласный быть запасной игрушкой. Да, Лес? Все ведь отлично. Не встреться бы мы сейчас с Адольфом, так бы и спала с обоими. И решать ничего не нужно. Пожалуйста, скажи, что я не прав.
