В голове царило какое-то тоскливое опустошение. Будто и вправду все четкие мысли вырубили. Только рваные, безотчетные… глупые.
— Асфирель, — едва слышно позвали меня.
Я чуть потянулась и нахмурилась. Совсем не заметила, как задремала. Но весь сон схлынул, когда я подняла голову и, глядя в голубые, змеиные глаза, мгновенно вспомнила последние события.
— У вас все хорошо? — с участием спросил правитель.
— Да, почтенный Волтуар, — пролепетала, быстро опуская глаза.
Сердце бешено заколотилось, а в ушах забарабанило. Меня затрясло.
— Сколько вы тут просидели? Замерзли? — он прикоснулся к моему плечу. — Вам необходимо согреться.
— Мне необходимо поговорить с вами, — выдавила из себя.
Услышала свой голос безжизненным, мертвым. Это был не мой голос, совершенно чужой.
Ну здравствуй, Асфирель. Тебе удалось загнать Аню в угол.
— Надо было сообщить мне, что пришли. Пойдемте, — подал руку правитель, помогая подняться.
В кабинете засияли духи, но приглушенно, не ослепляя. Я осмотрелась: оббитый зеленым сукном стол громоздился по центру; заваленные свитками и тяжелыми книгами полки и шкафы примостились у двух стен; богатый, золотых оттенков диван стоял сразу у двери, а напротив огромное окно, выходящее в сторону той части парка, которой я ежедневно ходила от выделенного нам домика ко дворцу. Цветов в кабинете было гораздо меньше, чем расставляли по коридорам.
— Можете присесть, — любезно разрешил Волтуар, указав на диван.
Сам он опустился в удобное кресло за столом. Я снова потупилась, не смея прямо смотреть на правителя. Это разрешалось вне дворца, вне региона Цветущего плато, а тут считалось дурным тоном, а если еще наглости добавить — так и вовсе оскорблением.
— Благодарю, почтенный Волтуар, но если можно, то я постою.
— Как вам угодно. О чем вы хотели поговорить?
Я из-под ресниц заметила, что он отвлекся на небольшой свиток. Стало так трудно, будто мне доступ к кислороду перекрыли. Воспоминание о доме немного прибавили решительности, но не помогли даже рот приоткрыть, а вот картинка мертвой воровки, мною убитой, между прочим, и кинжал, прошедший сквозь мою руку… Это я еще тогда не увидела ножевые раны в своем животе, зато шрамы могла разглядывать сколько угодно. И это ужасное чувство, будто кожа плавится, хотя на самом деле все было в порядке. Воображение иногда злобно шутит, чересчур реалистично.
— Девушки, из которых вы выбираете любовниц, — я сглотнула, но лишь горло царапнула. — Как попасть в их число? И можно ли туда попасть обычной… человечке?
