— Честно говоря, после всего услышанного не мешало бы заставить тебя сделать еще 50 кругов по комнате, а то моя плеточка соскучилась по работе, — невозмутимо изрек эльф, — однако… думаю, ты и так переступила через себя и была еще очень любезна в своих высказываниях. Столь ярые бунтари не перевоспитываются так сразу, по себе знаю, поэтому дам тебе время.
— Ах, ты тоже весьма любезен! — язвительно скривила мордочку Лина. — Может, тогда расколдуешь меня наконец? У меня спина чешется, а если лапкой почешу, боюсь, оцарапаюсь.
— Мы пока не закончили разговор, к тому же два часа, данные Темным, еще не прошли. Уж это-то время тебе придется побыть мохнатым хвостатым недоразумением. А спинку я тебе могу и сам почесать, — он вдруг притянул ее магией, усадил к себе на колени и связал каким-то заклинанием, так что она даже не могла расцарапать ему физиономию, что вызвало наибольшую досаду. — Где именно?
— Ты… — ее возмущению не было предела. — А ну быстро убрал от меня свои лапы!
— Ну, как хочешь. Терпи тогда, — он смахнул «кошку» с колен.
Эвилина, едва не шмякнувшись животом о пол, успела приземлиться на лапы и зашипела:
— Нарываеш-ш-шься?
— Всего лишь хотел оказать тебе любезность, — отмахнулся Лзндгвэйн и глянул с хитрецой. — Так что, может, все же помочь?
«А-а-а, это невыносимо!»
Спина чесалась, рецепторы улавливали множество запахов, уши различали недоступные раньше звуки, а нахальные глазюки эльфа нервировали и вызывали желание убивать. Ну ведь точно будет издеваться до последнего!
«Ладно, на сей раз уступлю!», — решила она и пробормотала:
— Между лопаток почеши.
— О, давно бы так, ваше высочество, — ухмыльнулся наглый гаденыш, поднял Лину с пола и запустил руку в ее замечательный (ведь у принцессы все должно быть замечательным!) мех.
Ух, какое блаженство, когда аккуратные пальцы интенсивно почесывают, а потом мягко поглаживают и ласкают. Неожиданно захотелось издать какой-то странный звук, в котором Эвилина признала мурчание. Насилу сдержавшись, она прикрыла глаза и наслаждалась на удивление деликатными прикосновениями, но старалась не выдать, насколько ей в этот момент хорошо.
«Ладно, длинноухий, живи пока, потом сочтемся», — решила она и в самый последний момент остановила себя от того, чтобы выгнуться и потереться о временного «хозяина».
— Вижу, что сейчас ты пришла в более-менее адекватное состояние, так что можно поговорить о делах, — вернул к реальности голос Лэндгвэйна, который магией усадил Лину обратно на соседнюю кровать, где она снова приняла высокомерную позу.
