Когда меня выводили, я видела, как полицейские обыскивали все вокруг: ванную, гостиную, даже лестничные перила. Полицейской, которая держала меня за руки, бросили мою сумку. Раскрытую, с вывернутыми передними карманами. Другой коп подошел с моим кошельком.
Перед тем как засунуть его в сумку и застегнуть ту, в нем хорошенько порылись.
— Это ее. Может понадобиться, — сказала моя провожатая коллеге. Затем встретилась со мной взглядом. — Мы взяли ваш телефон. В нем могут быть улики.
Когда меня снова потянули, я зашипела. Мой телефон, черт возьми.
Поискав глазами Илая, я увидела его в патрульной машине, припаркованной на улице. Он повернулся в мою сторону, но я отвела взгляд. Это его вина. Я слышала сплетни, но доверяла ему. Отвернулась от многих людей, потому что решила верить своему парню. Он никогда раньше не лгал мне, но и это оказалось одним большим обманом.
Офицер довела меня до второй патрульной машины и затолкала на заднее сиденье, придержав мою голову, пока я садилась. Усевшись спереди, она тут же включила обогреватель. И тогда я поняла, насколько замерзла. Часы на приборной панели показывали четыре семнадцать утра, довольно холодного для моего тонкого наряда. Полицейская снова вышла, захлопнув дверь и оставив меня в одиночестве.
Я оцепенела.
От шока.
И от ярости.
В голове как на повторе проигрывался момент, когда копы ворвались в комнату.
Илай. Это он виноват. Хотя нет, я виновата. Следовало послушаться брата.
Нет. Все равно все сводилось к моему парню. Вина на нем. Ах, да. Поправочка. Бывшему парню.
«Дерьмо».
Я испытывала безумную усталость и возбуждение одновременно. Грудь вздымалась и опускалась в бешеном темпе. Кожа покрывалась мурашками, и хотелось завернуться в одеяло. Теперь я поняла, почему в детективах преступники выглядят как сумасшедшие — они наверняка чувствуют то же, что и я сейчас.
Офицер вернулась в машину.
— Вас зовут Бриэль Мастерсон?
Она держалась холодно и сдержанно. Да какая разница. Я тоже смотрела все эти фильмы и знала, что должна держать рот на замке. К тому же, несмотря на то, что злилась на Илая, к полицейским я теплых чувств не питала. Это глупо и по-детски, но я продолжала молчать, таким способом посылая всех к черту.
Она повернулась ко мне и показала документы.
— Не имеет значения, ответите вы или нет. Мы знаем кто вы.
«Как?»
Она изогнула бровь.
— У нас ваш телефон, Бриэль.
«Ох. Прекрасно».
Назовите меня глупой, но, стиснув зубы, я оставалась безразличной к ее словам.
