Ганн фыркнул, возвращаясь на свое место.
— Я ни одного плохого слова о девочке сказать не могу. Она первоклассная барабанщица, и это из-за нее я попал к вам в команду.
Брови Эмерсона сошлись на переносице. На шее выступили сухожилия, но он дождался, пока Ганн займет место в хвосте самолета, а потом пробурчал:
— Наш бас-гитарист едва пару слов за вечер говорит, а тут внезапно выдает речь в защиту Бри? Что? Она и с ним переспала?
Никакого предупреждения.
Едва слова слетели с губ, как Брэйден в долю секунды прыгнул на кузена. Вжал его в сидение и несколько раз ударил. Эмерсон пытался вывернуться, но Брэйден держал его железной хваткой, не отпуская.
Взрыв оказался яростным и жутким одновременно. Оба молчали, и единственным звуком оставались удары по лицу Эмерсона, которые приглушал гул самолета.
Я стал единственным свидетелем. Ганн, должно быть, отключился сзади.
После третьего удара Эмерсон скривился и, задыхаясь, выдавил, глядя на меня:
— Помоги.
— Знаешь, иногда ты настоящий мудак, — произнес я.
Брэйден снова ударил его.
— Ты больше не будешь так говорить о моей сестре, ублюдок. — Он нанес следующий удар.
Увидев кровь, я понял, что пора вмешаться. Схватив занесенную руку Брэйдена, я отдернул его назад так, что тот упал в проход. Эмерсон мгновенно вскочил с места. Бросился на кузена, и это напомнило мне похожую ситуацию с Бриэль. Я развернулся и поймал его за талию, отшвырнув на сидение.
— Не дергайся.
— Значит, ему можно меня бить, а мне ответить нельзя? — выплюнул Эмерсон, стирая с губ кровь. — Прикалываешься?
Брэйден вскочил на ноги. По проходу возвращался Ганн, и при виде здоровяка Эмерсон издал отвратительный звук.
— Это не честно! Он на меня напал. Я должен хотя бы раз ему вмазать.
— Хватит болтать гадости про мою сестру! — вскричал Брэйден и снова кинулся к нему.
Ганн вышел вперед. Схватил Брэйдена за плечо и пробормотал успокаивающе:
— Завязывай. Ты уже ему врезал, хватит.
Брэйден остановился, но руку высвободил. Когда говорил Ганн, никто не спорил. Ростом шесть футов три дюйма (прим. пер.: примерно сто девяносто два см) и с горой мышц, он не был вышибалой, но мог бы им стать.
Эмерсон зарычал.
— Поверить не могу. Люк, ну ты-то уж должен был позволить мне пару ударов.
— Ты их и получил.
Он резко остановился, въезжая в шутку. Его лицо покраснело. Кровь поднималась все выше, достигнув макушки лысой головы. Эмерсон сел.
— Я просто беспокоился о тебе, а ты так со мной обращаешься? Только не говори, что ты собрался к ней вернуться?
