— Хватайте его! Рвите! — истошно верещала толстая женщина, прицеливаясь вторым ведром, в которое ещё не успела набрать воды.
Прежде, чем собаки бросились, а я отпрыгнул, расслышал, как повсюду захлопали двери: обитатели деревни готовились к обороне. Говорят, во Враждующих странах все мужчины — воины…
Уклонился от трёх собак: две налетели друг на друга, третья мордой приземлилась на валявшееся ведро, взвыла. Я поднял вверх левую руку, представляя, как внутри у меня, в области сердца, появляется яркая искра — звери недоумённо замерли. Разжёг искру в пылающий шар, потом сделал его жарким и ярким как солнце. И на глазах сбегавшихся вооружённых селян — немногочисленные мужчины, парни и старики держали мечи, а многочисленные женщины схватили сковороды, ухваты и вилы — собаки опустились передо мной, умилённо заглядывая мне в лицо, виляя хвостами.
Долгую немую сцену нарушило появление шумной ватаги мальчишек со скалками и кухонными ножами, а за ними — эдак с полусотню собак, от дряхлых до щенков. Вожак подрастающего войска — подросток лет тринадцати — нёс маленький топор. В отличие от взрослых, юная охрана не смутилась странного дружелюбия собак к чужаку — и с воплями, отталкивая самых рьяных четвероногих помощников, лезших вперёд и от того путавшихся у них под ногами, помчалась на меня. Собаки, до того преданно лежавшие у моих ног, вскочили и бросились на своих юных хозяев.
Пришлось мне метнуться между теми и другими, оттолкнуть самых смелых и злых, причём, без использования оружия и уклоняясь от топора, лезвий, скалок и клыков. Ух и упарился я, усмиряя самых ретивых голыми руками! Зверей-то я быстро успокоил, а вот юнцы не сразу остановились. Пришлось осторожно выбивать оружие из рук защитников своим свёртком и свободной рукой, а потом довести нападающих до того, что они сами без сил попадали вокруг меня. Воевода упал на хвост собаке, та взвизгнула и вцепилась ему зубами в ногу. Подросток уклонился, а её пасть стала забита оторванным куском от его штанины. Когда я, тяжело дыша, выпрямился, взрослые и дети смотрели на меня с уважением и восхищением.
Отдышавшись, я прохрипел:
— Люди добрые, дайте воды бедному страннику!
— А ты кто таков? — отозвался мужчина средних лет, со шрамом через пол левой щеки.
Дружелюбно отвечаю:
— Менестрель я. Гришкой звать.
— Уж как ты словами воюешь не знаю, но кулаками и руками ты способен кого угодно с ног сбить, — заметил собеседник уважительно.
