Я регистрировалась на бесчисленном количестве форумов для любителей рисования и профессиональных художников, спрашивая об этой картине. О, мне так хотелось, чтобы кто-нибудь где-нибудь увидел ее! Ее бы запомнили, я уверена!
Но никто не знал о нем и о той картине. Ничего. Никто. Будто он появился в один только день в нашем мире, а потом — испарился! Или… он ушел туда, в тот неведомый мир, прикосновение которого нарисовал к нашему мосту?
Признаюсь, что однажды даже хотела спрыгнуть с Аничкова моста, в надежде, что мне откроется портал в неведомый мир, его мир… мир его…
Но Лерка меня отговорила. Сказала, что других миров не существует. Сказала, что я могу попасть под катер — и утону. А если я утону, захлебнувшись, то, когда этот парень — он уже должен был вырасти — снова будет рисовать, может, даже, на том же самом мосту, я уже его не увижу. И потому я передумала. И потому я любила слоняться по городу, заглядывая через плечо всем художникам, попавшимся под прицел моих глаз.
Я никогда больше не встречала его. Только один раз. Только в тот день. В тот дождливый день, когда никто не мешал ему рисовать, даже дождь…
Я никогда не забуду этого мальчишку, чье лицо я так и не увидела…
Надеюсь, что он никогда не перестанет рисовать! Потому что его рисунок был самой прекрасной картиной, которую я когда-либо в жизни видела! Потому что такой дар не должен исчезнуть! Потому что фэнтези — это не приговор. Фэнтези — это ожившее волшебство. Фэнтези — это мастера, которые дают нам возможность прикоснуться к чуду, хотя бы ненадолго… даже если чудес не существует… даже если их никогда не существовало… даже если более нет никаких миров… как же сладко, как же вкусно, как горько и как больно думать, что они существуют! Они существуют, но вдали от нас… не для нас…
— Опоздаешь! — проворчала бабушка, — жестоко вырывая меня из грез, когда на несколько мгновений силуэт того подростка в черном стал таким реальным и реальным, как и чувство полета, захватившее меня, когда смотрела на его картину.
Я торопливо заложила помидоры кусками черного хлеба, сверху, упаковала. Руки сполоснула. Сбегала в комнату. Там задержалась. Бесшумно прокралась к двери, закрыла ее. Залезла на шкаф, доставая заветную красную папку. Папку цвета крови. Папку цвета жизни. Раскрыла, грустно улыбаясь…
По льду замершей реки каталась девушка, а на руке ее сидела птица. Кажется, чайка… лед отливал то серым, то пастельно-желтым, то розовым, то тускло-фиолетовым, то голубым… за ее спиной был мост… На мосту стояли, облокотившись о перила, двое, судя по смутно видным силуэтам, мужчина и женщина… Под мостом был виден другой мост где-то позади… и дома странной формы, напоминавшие лед… тусклое желтое солнце на голубом-голубом небе, подернутом дымкой… и две странных машины летели в небе, то ли рядом, то ли так, что казалось, будто крылья одной касаются брюха другой…
