Две официантки, что-то только что радостно обсуждавшие, смолкли и вдруг уставились в сторону.
— Вот эта помада тебе больше идет! — убежденно сказала одна, — Смотри, — но показала рукой почему-то на стену.
Повернула голову. Тело пронзила боль, а в боку защипало.
Они смотрели на зеркальную стену. Чем-то слегка оцарапанную на уровне шеи…
Оцарапанная зеркальная стена… Что-то большое, серое, смятое… металлическое… в красных пятнах… и… и что-то ужасное на матовом белом тротуаре… В одной из красноватых луж отрезанная рука. Кисть. Белая кожа видна кое-где из-под омывшей ее крови, тонкие пальцы… Какие-то прохожие почти все в светлой одежде робко обступили этот кусок металла, с ужасом или брезгливостью смотрели на красные пятна на его боках.
Я стою рядом, смотрю на эти ошметки мяса и лужи крови и не понимаю, что в них такого особенного. Почему они так смотрят?..
Видение было кратким. А потом меня заглотил липкий ледяной ужас.
Нет, не из-за глаз, полных ужаса глаз девушки, смотрящей на меня из большого зеркала.
Просто я запоздало поняла, что в том видении, на тротуаре и груде смятого металла лежали кровавые ошметки, когда-то бывшие чьим-то телом… и… и в кровавой луже лежала отрезанная рука… женская рука…
Меня затрясло.
— В машину ее, быстро! — испуганно сказал кто-то.
— Хорошо бы мы сейчас ее осмотрели. Без перемещений.
— Пожалуйста, покиньте зал!
Врачи выгнали всех. Даже официанток на кухню. И тех четверых, двух русских, парня и девушку, и парней-азиатов, которые, кажется, были моими знакомыми. Осторожно сняли с меня кофту, осматривая бок. Вытащили что-то острое. Ощутила, как по телу опять поползла теплая струя. Но они велели мне не смотреть. На всякий случай.
Позже, обработав рану и перебинтовав мне бок, меня усадили за стол. Мужчина-врач со скорой придерживал меня за плечо, чтобы не упала. А женщина куда-то ушла. Вернулась с белой рубашкой, помогла мне залезть руками в рукава. В принципе, рубашка близкого мне размера, разве что грудь обтягивала так, что на пуговицах, застегнутых медсестрой, на уровне груди ткань сдвинулась, приоткрывая щель. Края ткани, на которые были пришиты пуговицы, выступили наружу. И тонкая щель, в которую был видна полоска моего лифчика. Проследив туда взглядом, смутилась.
— Так даже лучше. Лучше бинты будет держать, — улыбнулась медсестра.
— Далеко живете? Подвезти? — дружелюбно предложил врач.
— Э?.. — растерянно выдохнула я.
— Так, ясно. Еще не отошла, — мужчина усмехнулся.
