— Вот именно, что ты! Ты нарушила все правила Академии только тем, что выбрала фамильяром трехголового монстра! Его три головы дают тебе преимущество в предстоящей Битве, поэтому ты не будешь в ней участвовать!
— Это не она, это я во всем виноват, мон ами — Горыныч подлетел к декану поближе и чуть снизу умильно смотрел на нее всеми тремя головами. — Я поддался ее обаянию феи и просто упросил Флориссию сделать меня своим фамильяром. Ты ведь помнишь, что маги не могут отказать в такой просьбе?
— Как ты меня назвал?! — казалось, Амалия Леонардовна сейчас задохнется от ярости. у нее даже глаза светиться начали.
— Мон ами, дорогая моя, мон ами…Когда-то ты позволяла мне так себя называть, а сейчас? Разве что-то изменилось? — Горыныч подлетел совсем близко и все три головы уже совершенно серьезно смотрели в глаза декана.
А она, сначала вспыхнув возмущением, вдруг резко переменилась в лице и замерла, глядя на Горыныча. Те, кто сидел ближе, готовы были поклясться, что глаза Леопардовны чуть потеплели, а на лице появилась вполне доброжелательная улыбка. Но это было лишь на мгновение, миг, который вскоре показался видевшим всего лишь самообманом.
Амалия Леонардовна почти сразу восстановила отчужденно-холодное выражение лица и, уже спокойней, спросила Рыча:
— И как же ты дошел до жизни такой? Позволить себя заколдовать и сделать фамильяром?! — она чуть усмехнулась.
— Слезы, женские слезы — томным бархатным голосом ответила ей Центральная. — Я терпеть не могу женских слез, мон ами, ты же помнишь.
— Да, у меня хорошая память — Амалия Леонардовна холодно улыбнулась и, казалось, потеряла интерес к Горынычу и Флори. Обращаясь к Аризелле она сказала так громко, чтобы слышали все адепты — Флориссии разрешается оставить фамильяром Змея-Горыныча. Всем участникам Битвы готовиться, учитывая появление фамильяра с необычными способностями.
— Но, профессор… — возмутившуюся было Аризеллу почти сразу прервали.
— В реальных битвах у вас будут враги и пострашнее, так что этот бой послужит хорошей тренировкой для выпускников — Амалия еще раз внимательно взглянула на Горыныча, улыбнулась чему-то, только им двоим известному, и быстрым шагом удалилась из столовой.
— Вот это да! Вы видели, как он Леопардовну! — восхищенные голоса летели по столовой, а Горыныч скромно делал вид, что его этот всеобщий восторг ничуть не касается.
Флори тоже смотрела на своего фамильяра большими удивленными глазами, явно собираясь что-то спросить, но Аризелла успела первой:
