Но в одном это всё меня подготовило. Я не боялся смотреть в лицо смерти. Не терял гибкости разума и напора:
— Ну, что ж, признаюсь, ты и впрямь так хорош, как говорила о тебе ведьма. Можешь считать, что проверку ты прошёл! Я слегка обескуражен тем, что ты берёшь мои вещи без спроса. Но если они тебе по нраву — бери, не жалко. Хороший воин это ценная находка. Тебе понравится служить мне. За хорошую службу я щедр к своим парням. Вино, женщины, золото — ты получишь всё что захочешь, сражаясь за меня!
Я замолчал, усилием удерживая довольную улыбку на лице и всматриваясь в реакцию Фырфыра.
Демон удивлённо сморгнул, но шипеть сразу перестал. Потом осмотрел деяние своих рук на полу: ошмётки мага, три стражника с разодранными горлами и шоковый увалень в углу. Обтёр ладони об одежду одного из стражников. Покосился на меня. Потом на свою клетку, которую тоже сильно забрызгало кровью и ошмётками. Поправил кисточку на дыбе, слегка стряхнув с неё кишки. Фыркнул и переместился в клетку, принявшись старательно вычищать лишнее из своей норы и перетряхивать тряпки.
Ну, и как это понимать? Я тут как бы предложение сделал. Он, вообще, понимает, что я говорю? Хотя… судя по удивлению, понимает. Тогда где ответ?
— Ты станешь служить мне? Признаешь меня своим господином?
Мальчишка закутался в ковёр и отвернулся. Сияние потолка, не поддерживаемое уже магом, постепенно гасло. И он, видимо, собирался спать. Молча! Хам!
4. Надеюсь вы не любили псов
Дверь пыточной распахнулась, и в неё влетел капитан охраны с пятёркой стражников.
— Государь!
Я рукой указал ему замолчать и убрать меч. Демон (Ну, а кто он ещё такой?!) всю эту картину проводил одним косящимся глазом и снова зарылся в ковёр. Я же в который раз за эту ночь проглотил всё, что хотел сделать с данной наглой тварью. Единственно, чтоб не сбегать совсем уж молча, кинул:
— Ну, ты, парень, подумай насчёт службы. Я не тороплю.
И покинул пыточную.
В груди клокотала и требовала крови огненная ярость:
— Стражу, покинувшую пост возле меня, повесить с утренним колоколом! Моим советникам собраться в малом зале совета!
Взгляд остановился на тонкой розовой полосе рассвета, ещё лишь начинавшей прорезать небо — часа четыре утра. Потом я нехотя взглянул на свои руки и одежду, густо испачканные кровью и ошмётками плоти. Я не спал всю ночь… Я грязен и зол! Настолько зол, что не способен сейчас принять разумного решения. И уж точно не способен встречаться со своими советниками!
