—Да что ты, сынок, куда мне идти? Останусь доживать здесь. Ты молодой и сильный, ты пройдешь, что тебе положено, а я только буду обузой в дороге. Нет, нет, пойдешь один, дождись только, пока окрепнешь.
***
День шел за днем, и Роммин постепенно набирался сил. Он все-таки потихоньку принялся помогать старой женщине, а она, хоть и ворчала, но отказываться не стала, видя, что к ее гостю быстро возвращается здоровый цвет лица и потерянный во время путешествия вес.
Сарона редко покидала дом, и, пока Роммин был ее гостем, он ни разу не видел, чтобы она вышла за пределы изгороди. Поначалу это показалось ему странным, но потом, увидев, как старушка использует свои силы, чтобы добывать себе пищу и воду, понял, что у нее в сущности такой необходимости и не было. Она с помощью своей нехитрой магии могла заставить птиц подлетать к хижине, и даже гнездиться возле хлипких ягодных кустов. Роммин не раз видел, как она выходила из дома, вставала посреди маленького дворика и начинала пристально всматриваться в небо. Когда мимо пролетала птица, Сарона принималась что-то тихонько шептать, и не сводила с нее глаз, пока птица не опускалась рядом с ней на изгородь. Тогда старушка хватала ее и ловко сворачивала ей шею. Точно также, с помощью магии она заговаривала бочки, чтобы вода в них не портилась и не испарялась.
Роммин прожил в домике Сароны уже около двух недель, когда решил, что достаточно окреп, чтобы снова отправляться в путь. С тех пор, как он выбрался из подземного хода и пришел сюда, Богиня не послала ему ни единого сна, и это беспокоило Роммина. Быть может она решила, что теперь он не сумеет добраться до Эгасса или сочла его слишком слабым и бесполезным для своих целей? Он пытался молиться, но слова путались в его голове, лишь усиливая беспокойство. В конце концов мужчина уговорил старушку посмотреть с помощью своей магии, как ему можно добраться до Эгасса, и та, ворча и причитая, что ее гость еще не слишком оправился, все же согласилась.
В тот вечер Сарона велела Роммину набрать воды в большую деревянную чашу и поставить перед ней на стол. Старуха бросила в горящий очаг щепотку каких-то трав, и тяжелый темно-зеленый дым пополз по комнате. Он постепенно поднимался вверх, цепляясь за мебель и стены, и скапливался где-то под потолком большим живым облаком. Роммин завороженно смотрел то на дым, то на подрагивающую воду в деревянной чаше, и боялся нарушить ритуал неосторожным словом или движением.
