— Проходи, Тая.
Поговаривали, что она знала имена всех сотрудников вплоть до уборщиц и парнишки, что стрижет газон перед административным зданием.
Я остановилась напротив стола, чувствуя себя, студенткой в кабинете ректора.
— Что у вас с Ликой вчера произошло? — спросила женщина, снова склоняясь к блокноту. Я невольно посмотрела на фотографию, на которой Алла сидела верхом на стуле.
Что у нас произошло? Да, ничего. Вряд ли наша прима вообще замечала меня раньше, хотя я не раз прибиралась в ее гримерке, оформляла пропуск для машины, заказывала обеды, не только ей, но и другим. А вчера на студию для Лики прислали букет. Я несла его и вдыхала насыщенный аромат цветов, стараясь подавить, невесть откуда взявшуюся, зависть. Мне никогда не дарили таких букетов. Это и была моя ошибка. Зайдя в гримерную, я не успела убрать с лица выражение мечтательной зависти. А Лика вдруг именно сегодня решила меня заметить.
— Губу закатай, пигалица, — она посмотрела на меня с превосходством богини узревшей простого смертного. — Не завидуй.
И мне бы промолчать, но… Я училась актерскому мастерству, закончила ВУЗ с отличием, и все это для того, чтобы быть на побегушках у женщины раздвигавшей ноги перед камерой?
— Чему? — неожиданно даже для себя спросила я и положила букет на край туалетного столика. — Тому, что в тебя пихают члены все кому не лень? Ты для них не актриса, а сточная канава, куда они спускают…
И вот тут злосчастный букет полетел мне в голову. Она ругалась, кричала, что меня уволят еще до обеда. Что меня… Но я уже выскочила в коридор, захлопнула дверь, в полголоса пожелав Лике провалиться в преисподнюю вместе с ее длинными ногами и силиконовыми сиськами.
Я ругала себя за несдержанность и ждала расчетного листка, Мира смотрела с жалостью, но через час прима появилась на съемочной площадке, как ни в чем не бывало. День пошел своим чередом.
А сегодня Лика взяла и не приехала на студию.
Я поняла, что все еще молчу, а Алла, перестав писать, пристально смотрит на меня своими голубыми глазами, за прошедшие годы не утратившими ни пронзительности, ни красоты. Женщина вздохнула и постучала ручкой по столу.
— Сегодня Илья обойдется без нее, но завтра Лика должна быть в студии, — Она протянула мне листок, на котором четким уверенным почерком был написан адрес, — Съезди к ней прямо сейчас и извинись.
— Но…
— Ты ведь понимаешь, почему я посылаю тебя, а не еду сама?
— Чтобы она вытерла об меня ноги и с чувством выполненного долга вернулась на студию?
