- О, Аллах, да ты же самая настоящая идиотка! Даже поднос нормально донести не можешь!
- Хватит шуметь. Тебя это не красит, Селасат, - когда она злилась, всегда переходила на ультразвук, что безумно раздражало Асманова. Да и не сложно было понять, что злит её Пхьид совсем не из-за своей нерасторопности. И даже не из-за того что застала их за оральным сексом. Сабина всегда реагировала подобным образом на новых девушек, помечая свою территорию. – А ты, - повернулся он к Еве, наблюдая, как та вздрагивает и напрягается от звука его голоса. Раскрасневшаяся и взъерошенная она собирала разбросанные овощи. Так что, не будь её голова опущена, а взгляд прикован к полу, то она бы наверняка сгорела со стыда. – Вместо того чтобы ползать на четвереньках сходи за горничной.
- Как скажете.
Стоило девчонке выпорхнуть из спальни, виляя жилистыми бёдрами, как Сабина снова подала голос, изображая несчастную жертву:
- И чего ты с ней носишься? Там же ни кожи, ни рожи. Обычная дворняжка, которых пруд пруди.
- Следи за языком, Саласат, - может Асманов никогда и не влазил в кошачьи разборки своих женщин, но сейчас его новая пассия была слишком лакомым кусочком, чтобы позволить Сабине запустить в неё своё ядовитое жало. - В последнее время ты слишком много на себя берёшь, а я терпеть не могу, когда кто-либо-то ни было, переходит установленный мной лимит доверия. Так что на этот раз я сделаю скидку на твоё состояние, Саласат, а в следующий - уже ты станешь обычной дворняжкой.
Он говорил как всегда спокойно. Выверено и неторопливо, но даже от такого тона её кожа покрылась мурашками.
За свою жизнь Сабина слишком хорошо уяснила: «Стоит бояться не ту собаку, которая лает, а ту, которая молчит», чтобы пропустить его слова мимо ушей. И прекрасно понимала, что Асманову не понадобится много времени, раз и навсегда перечёркнуть всё, что между ними было и вышвырнуть её отсюда.
- Прошу прощения, - только и успела пролепетать Сабина в спину удаляющегося Саида.
Пройдя упругой походкой по изворотливому коридору, он ненадолго задержался у лестницы, ведущей на второй этаж, смотря на дверь, ведущую в спальню Евы. Он знал что может в любой момент войти в неё и сделать с девчонкой всё что только душа пожелает.
Тем более сейчас, когда она всё ещё продолжала прокручивать у себя в голове увиденное, а его кровь продолжала кипеть от её смущенного, растерянного взгляда. Воображение продолжило вырисовывать, как сладенько этот лягушонок будет постанывать под ним, сменив страх на милость. Как будет обхватывать его поясницу своими тонкими ногами или извиваться на белых простынях, не в состоянии контролировать собственное тело.
