Ева всегда называла Саида «человек». Ей не хотелось думать о нём как о мужчине. Ведь единственным образом, как в этой стране к Еве относились мужчины – свелось к унижению и боли.
Вся территория охранялась ни чем не хуже настоящей тюрьмы. Повсюду были камеры, охрана с оружием и, конечно же, собаки, от которых у неё подкосились ноги.
На языке осел запах мокрой шерсти, вызывая приступ тошноты. И уже через секунду Ева держалась за мраморного льва, избавляясь от голодной желчи.
Голова шла кругом, спазмы пробивали всё тело, а вязкая горечь казалась единственным, что осталось сейчас от её жизни.
Интересно, Саид Асманов то же будет сажать её в вольер к собакам? Тоже будет пугать расправой, если она не покорится и не прогнётся?
Мама всегда говорила ей, что лучший способ получить расположение мужчины – стать его любовницей. Но после встречи с Аббасом секс стал для Евы чем-то тошнотворным и омерзительным.
И пусть сама она им никогда не занималась, но у сводного брата очень хорошо получилось вызвать у неё дикий, практически животный страх перед любым физическим контактом.
- Ты что творишь, дрянь? – закричал Заман, хватая её за волосы. – Совсем ахренела?!
Стало больно.
Казалось ещё немного, и он вырвет их с корнём.
- Живо убирай после себя, сучка! – поставив на колени, он практически ткнул Еву лицом в желтую жижу.
Слёзы хлынули из глаз ни сколько от происходящего, сколько от переизбытка эмоций.
Она чувствовала себя обречённой.
Бабочкой, у которой вырвали крылья и заставили ползать по земле.
- Заман! Живо отпусти её! – прогремело над ними тяжелым женским голосом, заставляя мужчину разжать кулак.
- Но, лараме Иман, эта девка только что наблевала на порог.
- Эта девка теперь принадлежит Саиду, - отрезала худощавая, пожилая женщина в парандже, медленно опускаясь к ним. - И только ему решить, как именно с ней поступить. Так что живо иди за тряпкой и вытирай после неё, - придержав за плечи, она помогла Еве подняться и повела к дому. – Не принимай это на свой счёт девочка. Заман дикий, но очень верующий человек. И ему не нравится когда женщина ходит с непокрытой головой.
- Но я не мусульманка и не чеченка, - осторожно проговорила Ева, не желая вызывать гнев в единственной, которой решил за неё заступиться.
Пусть даже ни как за человека, а за чью-то собственность.
- Знаю. Но для него это не имеет никакого значения.
Огромный особняк встретил их по-настоящему дикой, и совершенно не человеческой энергетикой. Энергетикой заядлого охотника, которому не был чужд вкус крови и смерти.
