Клаус вернулся, и Алина поманила его к себе, изящно протягивая бокал с напитком. Тот с улыбкой отстранил его, не пролив ни капли, поставил на пол и опустился к девушке.
Та изогнула шею, откидываясь на подушку, отдаваясь жгучему языку.
— Слепые мальчики не лгут, — прошептала она.
Клаус не ответил, припал к едва-оголённой ключице.
Девушка закусила губу, подавляя захлёстывающую дрожь, сжалась, возвращая себе силы. Свободная рука, всё ещё сжимающая шприц, поднялась, устремилась к его шее — и была так же любезно отодвинута крепкой ладонью Клауса. Хватка слишком сильная, чтобы противиться — и оружие выпало из разжатой ладони, скатываясь на пол. Алина забилась в панике, пытаясь вырваться, осознавая, что замысел провалился. Снова подступил страх, снова тьма, забвение.
Никакие побои, никакие попытки вырваться не усмиряли гостя, который, казалось, знал весь её план изначально. С силой перевернув её на живот — и всё ещё не нанеся ей ни единого удара, ни разу не попытавшись причинить вред, — он всё так же нависал над ней, не позволяя вырваться.
Лоб покрылся испариной, по щекам потекли струйки пота, смешиваясь со слезами.
Девушка издала сдавленный стон — ладонь у рта запрещала кричать.
— В конце концов, мы все родимся вновь, — прошептал Клаус.
Алина зажмурилась, чувствуя его ладонь на своей талии — и ниже, к ягодицам. Любые попытки сопротивляться пресечены — ноги сдавлены мощными коленями. Ладонь у рта, ладонь на пояснице. Всё, как и в прошлый раз. И опять её сковывает предательский страх, который заставляет всё тело неметь.
Шорох ткани по ногам в чулках — и холодок по обнажённому телу.
Провёл пальцами вдоль отверстия, увлажняя слюной, заставляя сжиматься сильней.
Она чувствует влагу собой — и дрожит, напрягается, боится. Он входит в неё, заставляя стонать. Медленно, аккуратно, внимательно наблюдая за нею.
Совсем немного — и вышел, снова погрузился, разминая её, давая время расслабиться.
Рукой — опустился ниже и усмехнулся, ощущая напряжённый член.
Алина в отчаянье забилась, но только ещё больше прижалась к нему. Теперь он знает, что она такое. Чувствует её, играется с ней. Всё, как в тот раз.
Но — Клаус не ускорился, не ужесточился. Снова — медленно и аккуратно вошёл в уже готовую, вызывая приглушённый стон. Сжал её орган, водя рукой, увеличивая накал.
Девушка сгорала от стыда и отчаянья, распластанная, униженная, побеждённая, отдавалась ласкам незнакомого ей мужчины, ненавидя себя за то, что ей так нравится.
