Она сидела на подоконнике и ела яблоко. Свет солнца врезался в красные занавески и заливал помещение багряным заревом. Обнаженное тело девушки ярко сияло рубином, а на её некогда мягких щеках снова играл стыдливый румянец. Её тощие члены, на которых почти не осталось живого места, больше напоминали скелет, нежели человека. Но она сидела и улыбалась.
Её избранник скрылся в соседней спальне, а после — вернулся, одетый в парадное.
В армии всем выдали форму истинных солдат. Посидев немного и покопавшись в своих старых вещах, что остались у Яны, воин внёс свои поправки.
Давным-давно она сказала ему: не носи того, что не заслужил, и не называйся именем, которое не заработал.
«Заработаю», — обещал в тот день.
И вот, в чёрном мундире и плотных брюках в тон, обутый в кирзовые сапоги, с фуражкой поверх коротких блестящих кудрей перед обнажённой стоял офицер.
— Клаус, — прошептала та, подаваясь вперёд.
Сквозь накатившуюся сонливость он чувствовал прикосновения любимой. Улыбался её объятиям, отвечал на ласки. Такое хрупкое, совсем лёгкое тело. Казалось, ещё чуть-чуть — и она сломается даже от дуновения ветра. И в то же время она сильная, куда сильнее, чем он.
В её руках Клаус чувствовал себя слабым и беспомощным, робким, почти жалким — ни следа от былого воителя. Может, всё действительно так, и смерть, наконец, пришла? Всё вокруг слишком походило на сон, чтоб оставаться реальностью.
Счастливый взгляд зелёной бездны полыни, оскал нежной улыбки пересохших тонких губ, впалые скулы — её лицо едва ли напоминало живое. Но она стояла перед ним. Его личная кара, прекрасный палач явилась сюда, выхватив из бренного вихря бытия, призывая его к себе.
— Моя фройляйн, Благая Смерть, — прошептал Клаус, отдаваясь холодным ладоням возлюбленной.
— Вы дома, мой Граф, — так же тихо, почти шёпотом отвечала она, касаясь его щеки.
Мужчину охватило странное чувство расслабленности, пустоты. Их уста сплелись в долгом поцелуе. Тени комнаты, дождь за окном — всё медленно меркло в нависающей пелене пряной дымки алых красок, окуная пространство квартиры во мглу.
***
Они сидели вместе на склоне холма и встречали закат. Далеко внизу слышался шум прибоя, а в небе хищно кружили чайки. Где-то за горизонтом высились островерхие пики древнего белого замка. Воздух полнился звоном колокольчиков, колыбельной ветров и цокотом сверчков, слышались напевы вечерних флейт.
Островок покоя в усталом мире тяжбы и скорби.
Красные огни прощального заката играли в золотых локонах девушки, озаряя её неземным свечением. Совсем юная и прекрасная, она сидела подле своего Графа, опустив руку ему на ладонь. Рядом с парой спал усталый Старый Пёс. Зверь был спокоен, ибо знал, что его хозяйка сейчас не тревожится, и нет здесь того, кто способен ей навредить.
